Война в немецком тылу. Оккупационные власти против советских партизан. 1941—1944

Этот обершарфюрер был ответствен за расстрел двенадцати женщин и одного юноши по подозрению в связях с партизанами. На допросе он показал, что женщины пришли из леса и не имели при себе никаких документов. Зато у них были горшки с едой, и они уверяли, что пришли от родственников. Когда женщины внезапно бросились бежать, они были застрелены. При этом обершарфюрер ссылался на указание, полученное от командира эскадрона, и считал свои действия правомерными. Однако его напарник показал, что женщины попытались убежать только после того, как по приказу обершарфюрера одна из них была расстреляна (LU 10,16 а).

Командование вермахта почувствовало себя задетым пассивностью населения, которое оно хотело привлечь к сотрудничеству лишь путем денежных выплат, а не разъяснением жизненно важных вопросов, возникавших у местных жителей. Такое гневное разочарование отчетливо проявилось, в частности, в приказе от 10 октября 1941 года командующего 6-й армией генерал-фельдмаршала фон Рейхенау «О поведении войск в восточном пространстве», в котором говорится: «…Безучастность многочисленных, якобы антисоветски настроенных элементов, занимающих выжидательную позицию, должна уступить ясной решимости активно сотрудничать в борьбе против большевизма. Если они не идут на это, то пусть не жалуются на то, что с ними обращаются как с приверженцами советского строя…» (NOKW 309).

Разочарование, вызванное пассивностью населения, предопределило и другие отдельные предписания данного приказа, причем единственным надежным средством в достижении сотрудничества народа рассматривалось беспощадное применение силы. Стремление добиться укрепления немецкого господства через распространение чувства страха привело к появлению распоряжения о применении карательных мер и в отношении той части населения, которая могла подозреваться в возможности сообщить необходимые сведения для предотвращения готовящихся диверсий.

При этом в приказе подчеркивалось, что «снабжение питанием из полевых кухонь местных жителей и военнопленных, которые не работают на вермахт, является такой же неправильно понятой гуманностью, как и раздача сигарет и хлеба» (NOKW 309). Одновременно солдатам запрещалось принимать участие в тушении пожаров, за исключением случаев возникновения угрозы для мест расположения войск. Причем исчезновение зданий, напоминавших о большевистском господстве, рассматривалось в качестве одной из целей этой войны на уничтожение. «Соображения исторической или культурной ценности, – отмечалось в приказе, – в восточном пространстве не играют никакой роли».

В изданном же несколько позже 8 ноября 1941 года приказе по 6-й армии фон Рейхенау пригрозил населению страшной карой за любую помощь партизанам: «…Вермахт отберет все продовольствие и разрушит жилища в тех населенных пунктах, где партизаны найдут пропитание и крышу над головой. При этом из числа заложников из расположенной поблизости к каждому месту преступления местности десять человек мужского пола подлежат расстрелу» (NOKW 1324).

Автор этих приказов, будущий командующий группы армий «Юг», генерал-фельдмаршал фон Рейхенау, действовал абсолютно в духе указаний фюрера, нашедших воплощение в директиве Верховного командования вермахта № 33 от 19 июля 1941 года «Дальнейшее ведение войны на Востоке» и дополнении к ней от 23 июля 1941 года, где в пункте шестом подчеркивалось: «Имеющиеся для обеспечения безопасности в покоренных восточных областях войска ввиду обширности этого пространства будут достаточны лишь в том случае, если всякого рода сопротивление будет сломлено не путем юридического наказания виновных, а если оккупационные власти будут внушать тот страх, который единственно способен отнять у населения всякую охоту к сопротивлению».

Оглядываясь на историческое прошлое, следует признать, что в большинстве случаев эти неистовые предписания осуществлялись на практике. При этом, естественно, никто не замечал, что усиление неуверенности и укрепление позиции выжидания у населения не в последнюю очередь вызывались именно этими энергичными мероприятиями германского нового порядка. К тому же колхозы в частные владения так и не были преобразованы, а возможности для свободного образования политических партий не предоставлены. Более того, немецкие власти приостановили начавшийся самовольный дележ общественной земли и колхозного скота, а на будущее его вообще запретили. К тому же зачастую они оказывались плохо информированными при выборах новых председателей колхозов и сельских старост.

Поэтому столь ответственные должности часто попадали не в те руки, и новоиспеченные руководители начинали бесцеремонно использовать свое положение в интересах личного обогащения. Таких, конечно, приходилось наказывать. Так, в обобщенной сводке начальника контрразведки 16-й армии за период с 22 июня по 21 декабря 1941 года докладывалось, что 3 сентября был расстрелян один староста за то, что с каждой мельницы забирал себе 8 килограммов муки (NOKW 2088, NOKW 2154).