Война в России и Сибири

Предлагая главнокомандующему защиту союзников, верховные комиссары и генерал Жанен высказывали, по существу, только пожелание. Осуществить его должны были чешские войска, которые чувствовали себя освобожденными от всех обязательств по отношению к России, а также и от обязательств по отношению к командованию, возможности которого строго ограничил их президент. Только хорошие отношения, установленные союзническими миссиями в Иркутске с восставшими, позволяли надеяться: если не возникнут новые трудности, дело кончится благополучно.

Однако семеновцы создали новый конфликт, который стоил адмиралу жизни.

7. Главнокомандующий до последнего вздоха

1 января 1920 г. адмирал получил в Красноярске депешу верховных комиссаров, в которой ему предлагалась безопасность в случае, если от него последует просьба о протекции, означающая, по сути, обещание нейтралитета. Верховный главнокомандующий не был готов вернуться к частной жизни, он выжидал несколько дней в Красноярске, обдумывая послания своих приверженцев: они предлагали то уехать из Сибири, то сопротивляться.

Между тем вокруг него все рушилось. Прокламация от 2 января[521], подписанная господином Сазоновым, председателем Совета Всесибирских кооперативных съездов, лишала адмирала поддержки этой могущественной организации, которая в светлые дни омского режима обеспечила диктатуре содействие сибирской демократии, которое было знаком уважения силы. Верховный главнокомандующий, возведенный наверх силой, мог бы подвергнуть сомнению знаменитый принцип святого Льва Великого[522]: «Qui praefuturus est omnibus, ab omnibus eligatur!»[523]. Теперь, когда штыков у него больше не было, молчание народа и его ненависть свидетельствовали о его слабости, сводя на нет все его претензии.

И все же этот человек продолжал – до самой своей гибели – играть волнующий спектакль, представляя одного из античных героев, гонимых судьбой. Как они, он подставлял себя ударам безжалостного рока, ослепленный как своими достоинствами, так и своими недостатками. Ему была не по плечу взятая им на себя историческая миссия, адмирала погубили его собственные ошибки и ошибки его соратников, но он до конца ни от чего не отрекся и сохранил достоинство.

6 января адмирал, под влиянием событий, объявил, что передает верховную власть генерал-лейтенанту Деникину, которого он назначает преемником. Акт отречения адмирал, однако, собирался подписать только в Верхнеудинске, первом городе, занятом японскими войсками[524]. До этого адмирал Колчак желал ехать в качестве верховного главнокомандующего на «своих поездах со своим персоналом», сохраняя таким образом возможность столкновений с каждой из «республик», через которые он проезжал по дороге к Иркутску.

В тот же день адмирал решил освободить свитских офицеров от их обязанностей (многие из них уже освободились от них сами), предоставив им «свободу действовать по своей совести». И создал почти мгновенно вокруг себя пустоту, что позволило ему с оставшимися занять всего один вагон, который был прицеплен к чешскому эшелону. Создавалось впечатление, что возвращаются дни отречения его величества Николая II.

8. Заложники Иркутска

Полагаю, что не было ни малейшего сомнения в том, что даже при таких обстоятельствах, какие я описал, адмирал живым и здоровым прибудет в Иркутск, если бы не возникло новое непредвиденное обстоятельство, которое возмутило восставших и помешало строптивым и враждебно настроенным чехам пожертвовать хоть чем-то ради адмирала.

Во время первых дней восстания в Иркутске правительственным кругам благодаря случайностям уличных боев удалось арестовать 31 важную персону, среди которых была одна женщина и несколько членов Учредительного собрания[525].

Одним из условий перемирия, о котором договорились верховные комиссары, желая только хорошего для обеих враждующих сторон и иностранных представителей, было обещание генерала Сычева обращаться с арестованными мягко[526], но без обязательства перед Центральным комитетом их освободить.

Эти заложники представляли особую ценность для правительственной партии. При наихудшем варианте: Центральный комитет хочет гибели адмирала вопреки обязательствам, данным генералу Жанену. В этом случае арестованные – политические друзья и родственники членов комитета могли бы помочь спасти жизни верховного главнокомандующего Пепеляева и их свиты. Всем было известно об отношении чехов к адмиралу. Верховные комиссары при этом напомнили представителям правительства: «Жизнь заложников – гарант благополучного приезда адмирала».