Война в толпе

В бытность мою в ПМР, мне, тогда исполнявшему технические функции, довелось, ввиду отсутствия строевых командиров, "покомандовать" одно время тыловой базой УНСО в Рашкове. Там на отдыхе находились смены из-под Кошницы и Кочиер, так же с караула в Рыбнице. Верный принципу никогда не оставлять солдату лишней минуты свободного времени, я допекал личный состав инженерным оборудованием позиции, за что получил нагоняй от Корчинского. Мол, превратил боевое подразделение в стройбат. Я предвидел все зло, проистекающее от "тактики", но сделать ничего не смог. Так, на первое занятие по р-б личный состав прихватил боевые "стволы" и саперные лопатки. В ходе отработки "блоков" одним оружием колотили до другому, В Приднестровье передо мной прошла целая галерея прелюбопытнейших типов боевиков. Старшиной был "Тур", родом из Одессы, внешне совершенно "типичный" персонаж. Он скрывался в ПМР от наказания за превышение пределов необходимой обороны -- 16 рубленых ран на голове жертвы. Вопреки криминальным причинам присоединиться к УНСО, он оказался прекрасным старшиной. Тщательно выискивал и хранил наши боеприпасы, а ведь мог бы и украсть... Следил за своим внешним видом вполне в соответствии со строевым уставом. Прессинговал отделение, когда командовал им на позициях. Любопытно, что самоорганизация казарменного быта происходила без дедовщины. Ее заменяло направленное силовое воздействие от имени командования - буки. Так же добровольцы, охотно играли в свою прежнюю срочную службу, в том идеализированном виде, в каком она иногда вспоминается. По окончании боевых действий Тур все же попался в лапы одесской милиции, отбыл три года. Сейчас - отошел от политики, но службой в УНСО гордится так, как гордятся чем-то таким, чего в оставшейся жизни никогда больше не будет. Надо понять основную массу фронтовиков, у которых на годы войны приходится пожалуй единственный всплеск духа. ...А потом они тупо гнули спину. И так до пенсии. В этом опасность военных воспоминаний: человек осознает, что выше себя уже не прыгнет. Так произошло со многими рядовыми "унсовцами" из Приднестровья, особо не проявившими себя и потому не взятыми на "оперативную работу". Оторванные от дальнейших перипетий борьбы, ведь когда идешь вперед, прошлые достижения ничего не значат, они неизбежно опускались все ниже. Место лоточника или охранника - их нынешний удел. И из всей жизни - только одно лето, и бесконечные воспоминания о том, как (неделю) побыл человеком. Из таких мне особенно грустно вспоминать о "Шраме". Афганец, уже на гражданке заработавший "телесные повреждения" (головы), он имел неплохие шансы: характер, опыт. Подвел опыт "выживания" в одиночку. Ввиду вышеизложенных причин, я относился к нему, скорее, как к младшему компаньону юридической фирмы. Боялся, что какой-нибудь идиотский отказ, приведет в действие машину "военно-полевого самосуда". Нашел ему занятия по интересам. Был у нас авантюрный (идиотский) план увести с КПП украинской Национальной гвардии под Кучурганом БТР. Приготовили для него даже тайник в парниках. Регулярно я отправлял Шрама на разведку. В гражданском он вылеживал целые дни в лесополье, ведя наблюдения (численность, распорядок дня "противника"). Все шло к нападению. Но тут Шрама понесло. Ночами он часто бродил гористыми околицами Рашкова "для поддержания физической формы". Жители жаловались, что он сиживал на дувалах в лунном свете. Поскольку, все было тихо, я никаких мер не принимал. Отправляясь в эти ночные путешествия, он вежливо просил карабин СКС. Я ему давал, чтобы не лез в пирамиду без разрешения. Помню, нам опять отказали в исполнении замысла. "Шрам", возмущенный нерешительностью нашего местного сообщника, командира рашковских ополченцев "Робин Гуда", где-то подвыпил. Взял карабин и ушел "на дело". Я надеялся, что он мирно поспит в лесополосе, поэтому утром принял к сведению его рапорт. - Командир, это голимое дело - БТР не на ходу. Я там был, всех построил, но потом мне их жалко стало...". Вскоре "Шрам" отправился домой. Влип в очередную историю с убийством (не хотел подчиняться местным авторитетам) и сел. Признаюсь я ему тогда не поверил, однако спустя какое-то время после исчезновения "Шрама", отвозил очередную смену отпускников к украинскому КПП в Кучургане. Там их, ввиду поста, демонстративно, обыскивали и отправляли на родину. Смешно, но такая наивная защита от провокации с "обнаружением" оружия иногда помогала. На нейтралке ко мне подошел офицерик и поинтересовался, что за черные повязки на лбу мы носим. Услышав ответ, мол для маскировки ночью в окопе, чтобы лоб не светился в бойнице, рассказал совершенно невероятную историю. Тогда ночью, к ним в вагончик вломился точно такой же с повязкой на лбу, вся голова в шрамах (показал места) выгнал всех на улицу, построил, проверил БТР и ушел. Со слов лейтенанта, они (девять человек) очень испугались. Ведь у них пистолеты, автоматы, а у того карабин, а в нем, как известно 10 (!) патронов. Вот вам и истории о геройских поступках. Зря я не поверил "Шраму" на слово... Из людей, созданных для войны, я могу назвать еще "приблуду". В гостиницу "Аист" пришел шахтер лет сорока, рост 180, руки как лопаты, по самые глаза в кожу въелась угольная пыль. Просится на войну, а ведь не мальчик. Говорит, "омоновцы" в Дубоссарах убили брата, хочу отомстить. Дали ему на размышление сутки, он просидел в номере молча и отправился на передовую. Через два дня он уже знал все предполье перед опорным пунктом, пристрелял ориентиры и рубежи для ведения заградительного огня. За все время пребывания на позициях имел рекордное число подтвержденных попадании. Поверьте, убить врага в Приднестровье было событием. Находясь в тылу в "Дубоссарах, нашел доступ к базе в Глинном. Раздобыл ГАЗ-51, несколько ящиков патронов, парочку стволов, еще какое-то имущество, поделился с нами и уехал проселками на родину. Говорили, что добрался до Донбасса. Бывает, что человек рожден для войны, только не знает о своем предназначении до поры до времени. Такие "мужики" составляют цвет воюющей армии. Относился к ним и "Робин Гуд" - рашковский лесничий. До войны он понемногу крал лес, благоустраивал хозяйство. Так же внезапно, без видимых внешних причин, он надел на себя форму (я таким и запомнил его в "погранцовском" маскхалате. Как прежде дефицитные стройматериалы - за коньяк и вино, выменивал на Глинном боеприпасы и оружие. На предмет создания инженерных заграждений в случае прорыва молдавско-румынской бронетехники, командованием ополчения ему был выдан сосредоточенный заряд тротила, электродетонатор и батарейка. Я поделился с ним саперным имуществом и подарил еще полбочки напалма. Мечтой "Робина" были огневые фугасы. А верхом мечтаний расплатиться со многочисленными недругами из числа районного партхозактива. Помню, как он сник, когда узнал, что война кончилась и придется опять заниматься "озеленением склонов". Его неоднократно "шмонали", но он выжил и даже сохранил работу. Я видел его встречу с Корчинским в 1995 году, он плакал в наших объятиях и с надеждой спрашивал, когда все это начнется вновь.