Война в толпе

-Нет, мы с базара. Вздох взаимного облегчения, но в ходе застольной беседы выясняется, что УНСО в Калуше (Ивано-Франковская область) все-таки есть "Даже милицию бьют". В преддверии границы "челноки" замирают. Украинская таможня с привычным крохоборством лезет во все дырки, не гнушаясь даже помойным ведром у отхожего места. Однако белорусская что-то запаздывает. Наконец, является. Вид совершенно опущенный. -Вы тут спите, а в Минске жгут... Какой-то еврейчик вскакивает со своего места и начинает лихорадочно будить соседа, прикрывшего мешки собственным телом. - Где жгут? Кого? Погром? - Костры на плошчы. - А чего вы документы не проверяете? - А на хрена... Так и ушли, пассажиры не смогли уснуть, до самого Минска вглядывались в мокрую тьму за окном. В минской "трубе" - переходе от метро на площади Незалежности к железнодорожному вокзалу некий художник предлагает всем желающим портреты их астральных тел. На самой площади толпа, человек в двадцать с национальными флагами. Я на всякий случай приветствую. - Жыве Беларусь! - Гарелку будешь? Зачекай, шчас подвезуць... Оказывается, каждый час микроавтобус из ресторана подвозит пищу - бутерброды с ветчиной и водку в стаканчиках из-под "Кока-колы". К этому времени за счет сочувствующих из близлежащих подворотен толпа увеличивается в два-три раза. Потягивая через соломинку водку с вполне приднестровским названием "Два бусола", я пытаюсь набрать НЗ из бутербродов, но не дают. Наконец, надкусываю два последних, кладу, друг на друга и отхожу. Ну, выпили, закусили, спустя какое-то время на холоде становится грустно. - Когда еще привезут? Увы, до вечера подкормка, больше не светит. Я беру на себя инициативу. -У нас в Грозном с флагами бегают. Белорусы послушно строятся по два. Думаете, побежали? Пошли. Ходили до трех часов дня. Так и родился известный репортаж в "Новостях". Между тем рассвело. Я покупаю бутылку шампанского и отправляюсь в общежитие университета прощупать настроения студенчества. Мои студентки мирно посапывают в одной постели. Как два котенка (отопление еще не включено). -Как учеба? Сыпятся жалобы. Почти треть студентов университета набрана из села без вступительных экзаменов. Оказывается, "такие жлобы, одно сало и самогонка". Подходит время утреннего повтора "Санта-Барбары" На экране вместо Сиси Кетвела президент Лукашенко. В домашнем джемпере, рубашке без галстука, сидя в простом кресле, не мигая, смотрит в глаза телезрителей. -Трудящиеся жалуются, что с прилавков пропало яйцо. Я выяснил, оказывается, бизнесмены вывозят его в Москву. Так вот, я верну белорусское яйцо на его историческую родину. И так дважды в день по часу по всем каналам: ОРТ, НТВ, РТР, БТ и Televizija Polska. Вполне объяснима горячая любовь, которую испытывает рядовой белорусский избиратель к своему президенту. В магазинах Минска самый дорогой торт "Немига" (с жареными орешками и шоколадной глазурью) стоит всего 2,5 доллара, килограмм красной рыбы - 1,8 доллара. На митинге в Гомеле, толпа человек в 200-300 бабушек прорвала символическое оцепление и окружила президента. - Александр Григорьевич, почему вы так быстро уезжаете, побудете с нами... Авторитет Президента в Белоруссии незыблем. По этому поводу рассказывают даже байку. Некая групень из "Белого Легиона" явилась на военный полигон неподалеку от Минска и предъявила письмо от администрации Президента с просьбой "посодействовать". Молодым людям позволили поупражняться с автоматами, пулеметом, даже РПГ. Через несколько дней все вскрылось - был страшный скандал. "Легионеров" объявили во всеэсенговский розыск, что не помешало им позже пить со мной пиво в Киеве. Руководство полигона затаскали в военную прокуратуру. Неизбежное политическое отступление. Весь сыр-бор с оппозицией в Белоруссии начался по "национальному вопросу". Очень часто символы, форма. Подменяют реальное содержание. Демагог Лукашенко, в сущности, первый после Дудаева революционер, пришедший к власти в отдельно взятой стране. Его приемы, обычная пропаганда, которая до него удавалась многим. Беда в том, что среди "демократических" политиков революционеры отсутствуют напрочь. Аккредитация позволяет мне присутствовать в Верховном Совете как раз в момент ожидания импичмента. Председатель ВС РБ С.Шарецкий, в дурно пахнущей черной кожаной куртке турецкого дубления, ленивым взмахом руки приветствует сквозь закрытое окно редкую толпу сторонников Верховного Совета. - Много людей, хорошие люди. Жаль только флаг у них фашистский. (Справедливости ради следует указать, что в начальный период оккупации бело-красно-белый флаг использовался в качестве атрибута "национального возрождения"). ...Впалые груди, зябкие плечи. Нет, здесь явно не пахнет кровью. Выхожу на улицу. Уже смеркается. На стоянке BMW "пятерка". Почему-то, в странах-наследницах СССР эти машины весьма популярны в управлениях гос. охраны. Шестисотый "мерс" президента Лукашенко - с флажком на капоте, часто появляется в сопровождении одной такой машины, иногда двух - вторая "Вольво". Еще летом на "Славянском базаре" в Витебске унсовцев удивила легкость доступа к августейшей особе. Но, наглость обескураживает: заложить даже небольшую бомбу не хватило ни духа, ни времени. В подобных делах самое непростое - решиться. Возле БМВ тусуется несколько человек, но это не охранники, а баркашевцы. Один из них узнает во мне старого знакомого из Белого Дома (октябрь 1993г.) Завязывается беседа на предмет листовок УНСО с рецептами изготовления взрывчатых веществ и самодельных взрывных устройств. Оказывается, и в Белом Доме напалм варили по унсовским рецептам, следы чего сохранились даже в уголовных делах на "защитников". Баркашовец жалуется: - Вот, один из ваших у меня АКСУ увел. - Так что, ты его тут ищешь? - Вообще-то мы тут за деньги. Вид баркашевского воинства значительно изменился. После того, как часть руководства дорвалась до денег, возникла потребность в "боевиках", для представительства: с арийским профилем, умеющих картинно держаться за ремень. С целью отсеивания, было проведено тестирование на "детекторе лжи" и всех более-менее экзальтированных отшили. Всего в Минске баркашовцев человек двадцать, они выполняют при особе белорусского президента вполне официальные обязанности не то советников, не то информаторов. На площади появляются те, кого я ищу, звучит украинская речь. Но - осечка, пришедшие раздают новенькие визитки "информационной референтуры ОУН" Какой именно, мне не ясно. Сама наследница Степана Бандеры - "пани" Ярослава Стецько давно перебралась из Мюнхена в Киев и хлопочет об избрании в Верховный Совет. Похоже, белорусы тоже разочарованы. Подбегают двое запыхавшихся мужчин, - Где эти, из УНСО? - А вы кто? - Мы военные корреспонденты. - Я сам военный корреспондент. Они туда пошли. Ухожу в противоположную сторону. В толпе сторонников мое внимание привлекает знаменосец с необычным стягом: на белом фоне красный конь. Спрашиваю: - Это кто, поклонники Петрова-Водкина или апологеты "кентавристики"? - Нет, сторонники социал-демократической партии. Они исповедуют ненасилие, поэтому сняли рыцаря и седло. УНСО по прежнему отсутствует. Наконец-то есть время сделать паузу и объяснить, что, собственно искала оная организация в Белоруссии. Для политического радикализма самый опасный момент - это стабилизация общества, пусть даже в падении. Украина так долго падает в финансовую пропасть, самую глубокую, со слов Остапа Бендера, что это уже стало привычным. Таким образом, экспорт революции становится неизбежным. У радикалов, как и у либералов и консерваторов отсутствуют ответы, на насущные запросы нарождающегося общества потребления. Остается насилие, как универсальное средство заявить о себе. 26.04.96 во время вполне рутинного чернобыльского митинга. Минск посетили около шестидесяти двух бойцов УНСО во главе с "куринным" Соловьем отставным майором Советской Армии, ветераном Афганистана, Чернобыля, Приднестровья, Абхазии, Чечни. "Унсовцы" возглавили толпу, перевернули несколько милицейских машин, но были остановлены стеной щитов смоленского ОМОНа (Смоленским полкам мировое славянство обязано и победой под Грюнвальдом). По окончании митинга Соловей и еще шесть человек были арестованы, обвинены в "перекрытии транспортных путей" (первый в СССР и СНГ случай осуждения по этой статье). В тюрьме у Соловья обострилась астма, все время следствия он пребывал в полубессознательном состоянии. Задокументировано по два вызова "неотложки" в день. Ингалятор забрали при аресте сотрудники правоохранительных органов, однако, даже минской милиции, едва ли не лучшей в бывшем Союзе, не удалось "расколоть" унсовцев. В свою очередь, Киев ответил массированной пропагандой террора. "Мученики" из УНСО стали кумирами некоторой части местной молодежи, вполне малочисленной, для того, что бы занести бомбу в универмаг "апеллировать к Сатане" (Д.Корчинский). Но, похоже, все это еще только предстоит. Пока разыгрываются более привычные карты. Поговаривают о польском сепаратизме в западных областях Белоруссии. Таковая, собственно, одна - Гродненская, соседняя - Брестская в значительной мере населена украинцами и ятвягами (полищуками). Со времен Горбачева католическая церковь вполне открыто действует в западных областях бывшего СССР, что свидетельствует скорее о бессилии Ватикана. Костелы, как в Африке миссии, стали средоточием гуманитарной помощи и рассадником иждивенческих настроений. В соседнем с Минском Ракове, к слову бывшему еще в XVII ст. Меккой арианства, костелу принадлежат четыре микроавтобуса, курсирующие по местечку. Проезд для католиков бесплатный. Естественно, что вместить всех желающих они неспособны, поэтому при посадке выяснения отношений доходят до смешного. Католицизм, это еще и билет в Польшу, раньше на базар, теперь на сезонные работы. Даже соседи - потомки непримиримых бандеровцев ныне почитают за честь рыть картошку на лядских плантациях. Для обитателей Польши-Б, Польша-А навеки останется метрополией. Топимый (определение Пилсудского) польский империализм, действительно существует: в сознании колониальных народов. Недаром Папа Римский призвал молиться за осужденных в Минске бойцов УНСО. К востоку от старой границы приоритеты прямо противоположные. Продавщица из супермаркета, в компании которой я провожу следующую ночь, приветствует и Лукашенко и интеграцию - ревизии не донимают, муж на заработках в России. Похоже, зарабатывает хорошо. Я легко уживаюсь с вещами, не принадлежащими мне, сказывается долголетняя привычка. Жилище, в которое ты пришел и из которого уйдешь, дальнейшая судьба вещей, в котором тебя не интересует, является действительно твоим, хотя тебе в нем ничего не принадлежит, кроме сумки. Это невозможно передать, это нужно ощутить, как и все о чем здесь идет речь. Ощущение спокойствия, когда в целом мире никому неизвестно где ты, это и есть абсолютная свобода. Этого просто не поймет тот, кто ни разу не открывал двери, не зная, кто стоит за ними - соседка или группа захвата. Утром все становится ясно. За ночь на площади возведены заграждения. Внутри сиротливо "як зубрыкы в загоне", мокнут сторонники оппозиции. Все-таки удачное определение. Помню, в Абхазии, какой-то грузинский вор возжелал поменять свой "парабеллум" без патронов на ПМ одного из наших (с патронами). Наш, естественно, отказался, туземец обиделся. -Я же вор (в законе). - Какой ты вор, ты бык в загоне. И тот стерпел. Действительно, в Грузии в последнее время стали "короновать" даже двадцатипятилетних и не сидевших. "А что, был бы человек хороший". Вечером глава оппозиционного Верховного Совета Сема Шарецкий сетует: - Что-то много людей собралось на площади. Пойду разгоню. Из толпы отвечают нестройным пением "Марша УНСО", начинают расходиться. Все кончено. Подбегает знакомый, какие-то типы назначают встречу на предмет "выработки дальнейших планов". Прошлый раз на подобном "совещании" повязали двоих наших, прибывших из Украины. Сходка назначена на 18.00, поезд на Киев отправляется в 21.00. В это время я уже качу поездами местного сообщения в сторону Гомеля... ...Я проснулся утром на деревянной скамье электрички оттого, что сквозь разбитое окно мне в лицо совали зеленого тигра (продажа мягкой игрушки - одно из основных занятий местного населения). Граница была на замке и выглядела очень пустынной. Одинокий меняла в Щорсе - истый самаритянин, приютил меня на ночь. Я выглядел так жалко, что даже украинский пограничник сжалился и угостил меня сигаретой "Мальборо". Родина встречала своих героев.