Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923

Военизированные части не всегда сражались на передовой. Они либо проникали за линию фронта и пытались разжечь мусульманское восстание в тылу у русских войск, либо бесчинствовали в тыловых поселениях. Офицеры османской армии, служившие на Кавказском фронте, давали подробные отчеты о поведении военизированных частей:

Наиболее отличившиеся офицеры и самые отважные бойцы из частей 9-го армейского корпуса в Эрзеруме были направлены в вооруженные отряды, сформированные Бахеддином Шакиром. Впоследствии я узнал, что эти отряды отнюдь не шли впереди нас, а, напротив, следовали за нами и занимались грабежом деревень^{610}. 

Другой османский офицер позднее вспоминал:

Там, где проходил их путь, они <…> совершали жестокости и помыкали местным населением, добиваясь от него обеспечения всем. Они делали все, что им заблагорассудится <…> Энвер-паша доверял этим отрядам разбойников. Он знал, что они бесчинствуют и грабят деревни. То, что он не боролся с этими отрядами, было его слабостью. Все, кто входил в эту Специальную организацию, были бандитами, бродягами, дервишами и дезертирами. Мы всячески противодействовали созданию этих организаций, но не могли тягаться силами с Энвером-пашой и таким заправилой ЕП, как Бахеддин Шакир^{611}.

В ходе этой иррегулярной войны военизированные отряды нападали на армянские деревни, безнаказанно грабя, насилуя и убивая их жителей. Именно это поведение привело к трениям в отношениях между Специальной организацией и армией. Бахеддин Шакир жаловался в Стамбул на низкий боевой дух и отсутствие энтузиазма у солдат регулярной армии. Офицеры османской армии, в свою очередь, скептически отзывались о боеспособности военизированных формирований. Энверу-паше нередко приходилось улаживать разногласия между обеими силами^{612}.

Союзники Османской империи — в первую очередь германские военные и дипломаты — также были встревожены этим насилием. Германский миссионер Йоханнес Лепсиус (1858–1926) втайне издал отчет с данными о числе убитых армян: 1726 в округах Ардануч и Олту, примерно 7 тысяч в округе Артвин^{613}. Германский консул в Эрзеруме сообщал: «Армянское население очень обеспокоено и боится резни; в селе Эсни под Эрзерумом турецкие башибузуки застрелили армянского священника. Сведения об эксцессах поступают и из других сел»^{614}. Эти жалобы дошли до германского посла Ганса фон Вангенхейма (1859–1915), который выразил канцлеру Теобальду фон Бетман-Гольвегу (1856–1921) свою озабоченность тем, что действия военизированных формирований по обе стороны границы нередко выливаются в «злоупотребления и эксцессы» (Übergriffen und Ausschreitungen) по отношению к армянскому населению региона^{615}.

Османское наступление в Персии и оккупация персидской территории означали аналогичную участь для местных армян и ассирийцев. Персия была разделена на британскую и российскую зоны влияния, причем север страны фактически оккупировали российские силы. Поскольку потенциально это создавало угрозу для Османской империи, Энвер-паша отдал приказ наступать в сторону Каспийского моря, и Иран превратился в поле сражения между Россией и Турцией[69]. Вперед рвались две армии: Первый экспедиционный отряд под командованием Халила-паши (1882–1957), дяди Энвера-паши, и Пятый экспедиционный отряд под командованием фанатичного младотурка Тахира Джевдет-Бея — губернатора Вана и шурина Энвера-паши. Военизированные части, состоявшие из жандармерии, добровольцев и курдов, опустошали территории к западу от озера Урмия. Дотла сжигались села вместе со всеми школами, библиотеками, церквями, лавками, миссиями, жилыми домами и официальными учреждениями. Мужчин поголовно убивали, женщин насиловали и тоже нередко убивали. Жертвами этих злодеяний становилось захваченное врасплох армянское и ассирийское население Персии — страны, официально объявившей о нейтралитете в войне между Россией и Османской империей^{616}.