Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923

Русский консул Павел Введенский (1880–1938)[70], выпускник Российского института востоковедения, бегло говоривший по-персидски, 10 марта 1915 года стал первым должностным лицом, побывавшим в этом районе после происходившей там резни. Прибыв в деревню неподалеку от города Салмас, он обнаружил там крытый колодец, заполненный обезглавленными телами. Убитых, по-видимому, вешали вниз головой, затем отрубали им головы и сбрасывали тела в колодец. Мужчин небольшими группами ставили лицом к стене и по очереди раскраивали им черепа мотыгой. Введенский насчитал не менее пятнадцати колодцев и несколько амбаров, забитых разлагающимися трупами. В другом месте он нашел пленных, которым отрубали головы после того, как заставляли просовывать их между ступеньками лестницы^{617}. Российский вице-командующий, объехавший район, докладывал: «Лично я своими глазами видел сотни заколотых трупов в ямах, смрад от которых заражал воздух этих городов, видел обезглавленные трупы, отрубленные топорами на камнях, руки, голени, отрезанные пальцы, скальпированные черепа, трупы под обломками, десятки погибших под заборами»^{618}. Сражение между русской и османской армиями под Дилманом завершилось полной победой российской Кавказской армии, которой помогал Армянский добровольческий батальон во главе со знаменитым командиром Андраником Озаняном (1865–1927).

Вернувшись с Кавказского фронта, Энвер-паша написал письмо армянскому патриарху Коньи, в котором выражал ему свое уважение и восхищался храбростью, проявленной армянскими солдатами во время сражения при Сарыкамыше. Он даже привел в пример сержанта Оганеса, получившего медаль за доблесть^{619}. Возможно, в реальности Энвер-паша совсем не так относился к участию османских армян в войне. В личной беседе с издателем Хусейном Джахитом он возлагал на армян вину за поражение и предлагал сослать их куда-нибудь туда, где они не будут создавать проблем^{620}. Талаат-паша также заявлял, что армяне всадили нож в спину армии^{621}. Американский дипломат Льюис Айнстайн (1877–1967) писал в дневнике, что Талаат-паша «был другим шесть лет назад, когда я виделся с ним каждый день <…> вас подкупала в нем внешняя откровенность, выгодно отличавшая его от уклончивых гамидовских чиновников». Однако после Балканских войн, отмечал Айнстайн, Талаат-паша изменился: «Он верен только своей организации и проводит политику безжалостного отуречивания <…> Он открыто объявляет, что гонения являются ответом на поражение при Сарыкамыше, на изгнание турок из Азербайджана и на оккупацию Вана, обвиняя во всем этом армян»^{622}. Руководство ЕП пришло к выводу о том, что катастрофические поражения при Сарыкамыше и Дилмане объясняются «армянским предательством». Итальянский консул в Ване сообщал, что армии Халила-паши и Джевдет-Бея, вытесненные на османскую территорию, отыгрывались на османских армянах, убивая их без разбора и присваивая их имущество^{623}. В прифронтовом Битлисе губернатор Мустафа Абдулхалик Ренда вызвал к себе армянского гражданского инспектора Михрана Бояджана и в открытую угрожал ему: «Настало время мести (Şimdi intikâm zamantdtr)»^{624}. Согласно американским и германским миссионерам, проживавшим в том районе, армейские части разграбили и уничтожили там 50 армянских сел^{625}.

Двойное военное поражение имело следствием резкую радикализацию антиармянской политики в центре империи, инспирировав гонения на армян зимой 1914/15 года, включая увольнение всех армянских должностных лиц^{626}. Далее последовала вторая фаза событий, начавшаяся одновременно с высадкой союзных сил в Галлиполи 24 апреля 1915 года, которая довела до точки кипения страхи перед якобы готовившимся армянским восстанием. В ту же ночь Талаатпаша приказал произвести аресты армянской элиты по всей Османской империи. В Стамбуле было схвачено от 235 до 270 армянских священников, врачей, редакторов, журналистов, юристов, учителей и политиков, депортированных в глубь страны, где большинство из них было убито^{627}. То же происходило и в других провинциях. Таким образом армянская община была фактически лишена политических, интеллектуальных, культурных и религиозных лидеров. Началом третьей фазы стал приказ об общей депортации всех османских армян в Сирийскую пустыню. Согласно недавним исследованиям, эти депортации переросли в массовые убийства, унеся жизни примерно миллиона армян и фактически являясь геноцидом^{628}.

Особо значительный вклад в армянский геноцид внесли младотурецкие военизированные формирования. Кампанию массовых убийств осуществляли десятки тысяч турок, курдов и черкесов. Во время войны они почти не отрицали и не скрывали своего участия в этих событиях. Один умеренный турецкий интеллектуал описывал, как в годы войны ему довелось встретиться и беседовать со знаменитым черкесским головорезом Черкез-Ахмедом, вожаком одного из самых безжалостных «эскадронов смерти»: