Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923

Черкез-Ахмед был одним из главных действующих лиц армянской трагедии. Я хотел услышать рассказ об этих кровавых событиях из уст того, по чьей вине они случились, и спросил Черкез-Ахмеда о том, что он делал в восточных провинциях. Он положил ногу на ногу, выдохнул изо рта дым сигареты и сказал: «Дорогой брат, происходящее задевает мою честь. Я служил моей стране. Посуди сам — я превратил Ван и его окрестности в земли Каабы. Сейчас ты не найдешь там ни одного армянина. Я оказал родине такую услугу, а теперь мерзавцы вроде Талаата-паши попивают в Стамбуле ледяное пиво и обливают меня грязью! Нет, моя честь такого не потерпит!» Мне хотелось узнать от него больше подробностей: «Так что же случилось с Зохрабом и прочими?» — «А ты не слышал? Я их всех прикончил (hepsini geberttim)». Выпустив в воздух струйку дыма, он разгладил левой рукой усы и продолжил рассказ: «Они выехали из Алеппо. Мы перехватили их на дороге и сразу же окружили их машину. Они поняли, что с ними все кончено. Варткес сказал: “Ладно, господин Ахмед, вы убьете нас, но как же арабы? Они уже и так вами недовольны”. Я ответил: “Не твое дело, гадина!” — и первой же пулей из маузера вышиб ему мозги. Затем я схватил Зохраба, бросил его себе под ноги, схватил большой камень и стал им бить, бить, бить по его черепу, пока тот не раскололся»^{629}.

Другой член Специальной организации так оправдывал подобные жестокости:

Некоторые считают, что наш комитет — это лишь мародерство и грабежи. Я же, напротив, вижу в нем воплощение патриотизма. Член комитета жертвует родине всё, даже свою жизнь. Когда на кону стоят интересы родины и народа, член комитета не знает жалости. Он уничтожает то, что должен уничтожить, он сжигает дома, когда это необходимо, он разрушает и проливает кровь. Всех врагов следует извести под корень, не оставляя ни одной головы на плечах. Мы часто бывали в подобных ситуациях и делали то, что от нас требовалось. Оглядываясь назад, я думаю: «Если бы не эта решительность, что случилось бы с нашей страной, чья нога бы ее попирала и чьими рабами нам суждено было бы стать?»^{630}

В то время как многие участники военизированных организаций возвращались домой с огромной добычей и не подвергались никаким преследованиям, некоторым все же приходилось держать ответ перед политической элитой младотурок. На взаимоотношения между военизированными формированиями и государством проливают свет мемуары начальника штаба 4-й армии, генерала Али Фуата Эрдена (1883–1957). Он пишет, что находил среди личных вещей бойцов этих группировок окровавленные золотые монеты, и упоминает о том, что 28 сентября 1915 года Джемаль-паша получил от Талаата-паши следующую короткую телеграмму о Черкез-Ахмеде: «Вероятно, подлежит ликвидации. В будущем может быть весьма опасен». Черкез-Ахмед был арестован, предстал перед военным трибуналом, осужден и повешен в Дамаске 30 сентября 1915 года вместе со своим подручным. Эрден добавляет: