Война во время мира: Военизированные конфликты после Первой мировой войны. 1917–1923

Вторым эпизодом массового насилия, происходившего в контексте Первой мировой войны, явилась деятельность военизированных формирований на Южном Кавказе после 1917 года. В традиционных исследованиях насилия этого периода оно увязывается с глубоко укоренившейся ненавистью между азербайджанцами и армянами, с жестокостью казаков или с крахом правопорядка в результате коллапса Российского государства. Однако в этой картине не хватает транснационального компонента, пришедшего из Османской империи. В конце концов многие уцелевшие армяне стали беженцами, жаждавшими мести, в этом отношении не слишком отличаясь от балканских турок. После революции, покончившей с императорской властью в России, и произошедшего год спустя поражения Османской империи в Первой мировой войне Южный Кавказ превратился в типичную зону дробления, где власть двух династических империй сменилась нарождавшимися националистическими силами, стремившимися одержать верх над соперниками. Одним из важных аспектов этого процесса являлась армяно-азербайджанская война, в ходе которой армянские политические партии вступили в союз с большевиками, а азербайджанские противостояли им, играя роль «белых». Итогом стало несколько эпизодов взаимной армяно-азербайджанской резни. Самыми знаменитыми из них были резня азербайджанцев в Баку в «черную пятницу» 31 марта 1918 года и резня армян в Шуше, столице Нагорного Карабаха, 22–26 марта 1920 года. Говоря более конкретно, этот период был отмечен крахом военной дисциплины и вертикали командования, распадом политического консенсуса в отношении законности власти и насилия, а также прекращением поставок продовольствия. В этих условиях такие армянские националистические партии, как «Дашнакцутюн», тоже объявили, что будут мстить за события, которые армяне называли «великим преступлением» (Medz Yeghern) — то есть геноцидом 1915–1916 годов^{636}. Месть армян осуществлялась в три этапа: в 1916–1918 годах — на оккупированной османской территории, в 1917–1922 годах — на Южном Кавказе и с начала 1920-х годов — по всему миру, против бывших вождей младотурок.

Первая фаза армянского мщения пришлась на период оккупации Восточной Анатолии русскими войсками. Вступив на чужую землю, многие русские офицеры и командующие прониклись сильными предубеждениями в отношении местного мусульманского населения. Армянские части, возглавлявшиеся русскими командирами, к тому моменту, вероятно, уже имели сильные предубеждения в отношении турок и курдов^{637}. Рассказы армянских беженцев о массовых убийствах вызывали в воображении русских военных эссенциалистские образы варварства, якобы от природы присущего курдам и туркам. На местное мусульманское население обрушились жестокие репрессии. Русская армия проводила «карательные экспедиции» против враждебных элементов в оккупированной зоне. С особым пылом подобные задания исполняли армянские военизированные части и казачьи отряды. Несмотря на то что официальная российская политика требовала сдерживания межэтнических трений, некоторые русские офицеры только усугубляли их, проводя в мусульманских поселениях политику выжженной земли. Например, генерал Ляхов

…обвинял туземных мусульман в предательстве и послал своих казаков из Батума с приказом убивать всех туземцев на месте, сжигать все села и все мечети. И они очень старательно выполнили эту задачу: на пути в Артвин по долине Чороха мы не видели ни одного обитаемого жилища, ни одного живого существа^{638}.

Офицер донских казаков Ф.И. Елисеев (1892–1987) так писал в своих мемуарах об обращении с османскими курдами: