Война Волка

В каждой из четырех стен форта имелось по входу. От трех вели хорошо утоптанные дороги, но перед четвертым, выходящим на самую широкую часть рва и насыпи, трава выглядела нетронутой.

— Может, просто оставим ублюдка там, где он есть? — угрюмо спросил Сигтрюгр.

— И что потом? — спросил я.

— У него должны быть усадьбы, свинцовые рудники. Уничтожим их, это заставит его выйти и сразиться с нами.

Я оглянулся на северный край долины Тинана, подумав о том, как много владений Скёлля там находится.

— А если он откажется драться?

Сигтрюгр не ответил. Скёлль хотел, чтобы мы атаковали — достаточная причина не нападать на его крепость. Мудрее всего было бы отступить, но это дало бы врагу победу, в которой он так нуждался, а эта победа привлечет еще больше людей под его знамя с волком. А когда мы отступим, он будет преследовать нас, заставит развернуться и принять бой.

— Если пойти на юг, — предложил Сигтрюгр, — можем объединиться с людьми Болдара.

Никто не ответил. Никто не хотел отступать, но и не жаждал с копьями штурмовать такую грозную крепость.

— Это нужно сделать быстро, — сказал Сигтрюгр.

— Поехать на юг? — впервые подал голос Сварт.

— Атаковать, — ответил Сигтрюгр. — На том холме, — он кивнул на запад, — ничтожно мало воды, и нет укрытия. Нужно добраться туда, построить стену щитов и идти в атаку.

— В форте есть лошади, — произнес Финан.

— И что с того? — раздраженно спросил Сигтрюгр.

— Мы выстроим стену щитов, мой король, а эти говнюки выпустят всадников на наши фланги.

— И что же нам остается? — проворчал Сигтрюгр, явно недовольный словами Финана, но и возразить он не мог.

Ему определенно не хотелось отказываться от нападения. Мы так долго шли, и вот Скёлль — перед нами. Но отступив, возможно, мы найдем более удобное место для битвы.

— С нами Господь Небесного Воинства! Мы не проиграем! — раздался голос где-то ниже по склону. Я обернулся и увидел Иеремию, пришпоривающего своего Вельзевула, чтобы присоединиться к нам. Сигтрюгр, менее терпимый к безумному епископу, чем я, тяжело вздохнул. Иеремия держал в руке крепкий посох, к которому привязал бараний череп, и, подъехав к нам, указал в сторону форта.

— Дальний угол, — заявил он, — вот где лучше всего поразить язычников.

Сигтрюгр выглядел раздраженным, Сварт — озадаченным, но Финан знал, что у Иеремии случаются проблески здравого смысла.

— Который угол?

— Рагнар атаковал вон оттуда! — Бараньим черепом Иеремия указывал на самый северный угол форта. — И Божьей милостью мы сразили Хальфдана Безумного.

— Сколько воинов было у Хальфдана? — спросил я.

— Множество, господин, целый сонм, — ответил Иеремия. Он просто не знал.

— Ну, а тут — целый сонм, и еще полсонма, — заметил я.

— С нами Господь Саваоф, как можем мы не победить?

— Легко, — прорычал Сигтрюгр, — но я видел, что он по-прежнему не хочет расставаться с идеей атаковать форт. Он обернулся в седле и взглянул на меня.

— Рагнар? — спросил он.

— Знал, что делает, — ответил я. — Славный был воин.

Сигтрюгр опять посмотрел на форт. Мы не видели местность за северным углом, поскольку склон там понижался. Значит — атака в гору, с точки, которую мы не видим.

— Мы не можем начать завтра, — сказал Сигтрюгр, — первым делом нужно выслать разведчиков. — Он помедлил — хотел, чтобы кто-то из нас с ним согласился, но все молчали. — И, если атака покажется невозможной, — закончил он, — мы уйдем.

— А если наоборот? — спросил Сварт.

— Тогда атакуем, — ответил Сигтрюгр.

И это значило, что Вседержитель, а точнее, норны, или, быть может, все вместе, начали свою работу.

Глава 3

Плач войны гремел. Вороны, орлы
Ждали мертвых тел, землю сотрясли.
Острых копий стан воин в бой метал,
Лук ослаб в руках, щит твой враг настиг,
Жестокой схватки миг...

— Схватка, — тихо произнес я.

Отец Сельвин озабоченно взглянул на меня.

— Неправильное слово, господин?

Я не осознавал, что говорил вслух, и он услышал.

— Слово правильное, — заверил я поэта, — но я не припоминаю орлов.

— А там вообще водятся орлы, господин?

— На тех холмах? Думаю, да, водятся. Их колдун назвал это место Орлиной крепостью, так что орлы там наверняка должны быть. — Я помолчал и добавил: — И к тому же, есть еще флаг Берга.

— Флаг Берга, господин?

— Не слышал о нем?

— Нет, господин.

— На нем орел, — улыбнулся я и умолк.

— Господин? — окликнул меня юный священник.

— Это все глупости, — сказал я, — лучше подумай о глазах и губах.

— О глазах и о чем еще, господин?

Кажется, он решил, что ослышался.

— О глазах и губах, — повторил я. — Их первым делом съедают вороны. Наверное, и орлы. Садятся на край шлема, выклевывают глаза, а потом принимаются за губы. После этого разрывают щеки. Ты когда-нибудь ел щечки трески?

— Щечки трески?

— Они восхитительны. Рыбаки обычно выбрасывают рыбьи головы, но в детстве мы вырезали щечки. Похоже, воронам нравится вкус наших щек, если, конечно, не попадется череп, вскрытый топором, тогда они сначала отведают мозги.