Война взаперти (СИ)

Такие невеселые размышления сопровождали его, пока он тащил Ральфа через бесконечные трущобы, дав себе зарок, что попробует добраться до дома, насколько хватит сил. Но одних только сил оказалось мало; требовалось еще и везение. И если поначалу Деррика не трогали, даже когда он останавливался перевести дух — а с перебинтованным человеком на закорках он представлял собой прелюбопытное зрелище, — то ближе к дому жители Двадцать-таких-то улиц перестали пялиться и перешли к решительным действиям. Как назло, откуда-то возникли подростки, которые недавно кидались в Ральфа камнями.

— О! — вскричал один, тыча приятеля в бок. — Ты только посмотри, до чего дошли!

— Ха-ха-ха, дружок Ральфа его отделал!

Деррик на всякий случай решил прикинуться глухонемым. Однако мальчишки не отставали и своими шуточками подняли такой шум, что выглянула рыбешка покрупней: на сей раз парни, которые отделали самого Деррика, когда он впервые забрел на Двадцать девятую улицу. Но даже с таким сопровождением он остался неустрашим и упрямо тащился дальше, будто и не замечал, что происходит вокруг; хотя, разумеется, уже предполагал, чем кончится прогулка. Но что еще оставалось делать? Не бросать же Ральфа и бежать: подло, да и некуда, да и догонят.

— Эй, а тебе чего от нашего соседа надо? — Ему перегородили дорогу сразу трое.

— М-м, — невразумительно ответил Деррик. Он не мог сообразить, что выгоднее: продолжить игру в дурачка или попробовать объясниться, выдав акцент. Затеплилась надежда, что старые знакомые успели подзабыть его физиономию. Ведь теперь на нем был новый несуразный наряд, и еще шапка.

— Это ты его избил? — спросил старший из троих.

Деррик агрессивно замотал головой.

— Слышь, ты Ральфа не трогай, — посоветовал самый высокий.

— Мы хотим сказать — брось его, — пояснил третий — полноватый. — Ну и бить тоже не надо. Что он сделал-то.

В ответ Деррик снова затряс головой. Да разве он похож на человека, который полезет в драку? Хотя, надо признать, полчаса назад он чуть не ударил Ральфа.

— Слышь, — сказал высокий. — У меня дома спирт есть. Я мигом. Мы Ральфа враз откачаем.

— Дак ты ему — спирт, а он тебе — вибриона! — возмутился полный, но высокий шикнул на него.

— Видно, этот вибриона не очень-то боится, — он ткнул пальцем в Деррика.

— Дак потому что он тупой!

Но высокий был непреклонен:

— Мне Ральф картинку нарисовал и подарил, когда жена померла. Посмотрел я на картинку — и легче на душе.

— А там что же, баба голая? — живо заинтересовался старший.

Высокий надулся, нахмурился — да и полез на обоих с кулаками.

Пока они мутузили друг друга, Деррик, уставший держать свою ношу, рассудил, что пройти все равно не дадут, и свалил Ральфа на землю. Размяв руки, полез было в карман за сигаретами, но тут же едва не выронил пачку, потому что Ральф громко закашлялся. Смутило это не только Деррика: трое громил вмиг прекратили драться и воззрились на Ральфа — кто с отвращением, а кто с испугом.

— Что тут происходит? — спросил тот, задыхаясь, и сплюнул сгусток крови в сторону полного. Тот мигом отскочил на два шага назад. Остальные тоже попятились.

— У меня спирт есть, — робко предложил высокий.

— Спасибо, у меня тоже есть. Дай пройти, а? — Ральф тяжело поднялся на ноги.

Всех троих как ветром сдуло. Вслед за ними исчезли и мальчишки-шутники, и бесчисленные чумазые лица, с любопытством выглядывавшие из оконных проемов. Старуха, с кряхтением тащившая ведро с водой, засеменила проворней и перешла на другую сторону улицы.

— Удобно быть тобой, — не без удивления пробормотал Деррик. — А мне проходу не давали…

— Тс-с, ты немой, забыл?

Но молчать было трудно. Деррика захлестывала сложная гамма эмоций: радость, облегчение, беспокойство. Все в нем словно натянулось и звенело.

— Спасибо, что донес меня, — сказал Ральф. — Дальше я сам.

— Ты точно в порядке?

— Лучше не бывает. — Он независимо сунул руки в карманы — пальцы выглянули из дырок — и зашагал быстрее, чем прежде.

— Не перенапрягайся, ладно? — Деррику пришлось бежать, чтобы поравняться с ним.

— Да заткнись уже! — вскипел Ральф. — Мне не нужно сочувствие, адресованное твоему брату.

Как ни странно, эти слова ранили Деррика: он даже споткнулся на ровном месте. Но возразить было нечего. Он ведь не извинился за свое недавнее поведение. Да что там недавнее — он с самого начала только подчеркивал, как Ральф похож на Олли. И ладно бы на настоящего — на какого-то вымышленного. Правда, Олли следовало беречь себя и не высовываться, а Ральф в глазах Деррика вдруг оказался что-то должен всему миру. Хотя распоряжение способностью — сугубо его дело. Что-то и Деррик не пожертвовал кровь всем желающим.

Если вспомнить, то и в Лили он лишь изредка видел живого человека, но никогда толком не пытался исправиться. Может, поэтому она обозлилась? Хотя сначала она помогала ему и старалась вытащить из апатии.

Как ни посмотри, а следовало извиниться за многое, и не только перед Ральфом — перед Лили. Но Лили рядом не было, а Ральф велел молчать. Оставалось лишь бежать за ним, на ходу придумывая слова примирения.