Война за мир

Террор пятнадцатого июля был масштабным и всеобъемлющим. Он старался охватить почти всех ключевых фигур в Альянсе. Где-то для этих целей были задействованы отряды ЧВК и спецназа. А где-то, на второстепенных направлениях, действовали иначе, осторожнее, привлекая непрофильные подразделения…

Николай Александрович прекрасно отдавал себе отчет в том, что эта война неизбежна. Как Генрих подменил Вильгельма, так вопрос и прояснился с этим конфликтом. Поэтому он готовился. Плотно готовился. И, среди прочего, делал заготовки для быстрого завершения военного конфликта. Ведь всякое бывает. Обстоятельства сложно предсказать, особенно, если реализуешь многолетний проект.

Террор.

Казалось бы, зачем? Практически постоянно с 1888 года Николай Александрович старался сохранять лицо и вести правильную войну. А тут террор.

Так, да не так.

Император все свое правление стремился выигрывать. Раз за разом выиграть. «Придерживая коней», то есть не сильно опережая противника технологически и тактически. Ну, чтобы в следующей войне опять сделать шаг вперед и опять быть впереди, побеждая малой кровью и желательно на чужой территории.

Он никогда не чурался террора, считая его обыденной частью государственного управления. Просто инструментом. И применял там и тогда, когда видел в нем необходимость. Нужно избавиться от потерявших берега родственников? Не вопрос. Он прямо в 1889 году их спровоцировал на попытку дворцового переворота и отправил лопатами махать на север. Пожизненно. Чем не террор? А когда он полностью пересмотрел всю уголовную систему, создав механизм по фактическому уничтожению рецидивистов и авторитетных уголовников на каторге? Как это трактовать? А когда он в ходе специальной операции в Южной Африке открыл охоту на британских офицеров? И его люди перестреляли их там великое множество, совершенно парализовав управление Королевскими войсками. Чем это был не террор? А наказание собственного сына и наследника? А физическое уничтожение практически всех причастных к созданию секты сатанистов?

Николай Александрович знал, что такое террор, не понаслышке и умело им пользовался, не боясь ни крови, ни слов осуждения. А пресловутая «слеза ребенка» в нем не вызывала никаких чувств, он считал ее обычной манипуляцией. Положение такими глупостями увлекаться не позволяло. Он ведь был Императором, а не благородной девицей с первого курса.

Однако, несмотря на это, он раз за разом, войну за войной старался избегать прямого удара по руководству противника. Ну, в основном, за исключением отдельных, совсем уж вопиющих эпизодов. Почему? А с кем он потом договариваться будет? Ведь победить собственно в боевых действиях мало. Их нужно закончить вовремя и минимальными усилиями, чтобы получить максимальную выгоду от их ведения. Поэтому внутреннюю организационную структуру у противника желательно не трогать. Во всяком случае, генеральную ее часть.

Что не так в этот раз?

Да все.

Вот просто все от начала до конца.

Эта война выглядела «войной за прекращение всех войн», потому что победитель забирал все. Более того, элита проигравшей стороны, скорее всего, была бы в самом лучшем случае лишена власти и имущества. А скорее всего, банально уничтожена физически. От греха подальше. Пусть, может быть, и не просто так, а через суд и имитацию борьбы за права человека. Но не суть. Главное – горе побежденным. Договариваться было не нужно. Незачем. И не с кем. Как в 1945 году. Полную и безоговорочную капитуляцию сможет подписать даже обычный генерал, взятый в плен по ходу дела. Да хоть простой солдат, ибо капитуляция в данном случае – это чистая формальность.

Империя Запада проигрывала экономическую гонку, и это нападение, без всякого сомнения, вероломное, было единственным их шансом на успех – на победу, ибо только так она могла выжить. Даже ничья для нее было полным фиаско. Приговором, заменявшим расстрел на месте мучительной смертью на каторге. И все в руководстве обеих стран это прекрасно понимали.

Поэтому Генрих и решился на удар по руководству Империи Востока. Он готовился и к покушению на Николая Александровича, и к крупному, хорошо организованному нападению на Гнездо Грифона. Ему тоже было не нужно договариваться. Незачем.

Строго говоря, изначально Николай Александрович хотел аккуратно дожать, победив в войне с по-английски благородно снисходительным выражением лица. А потом просто развесить на столбах всю старую элиту Запада, проведя своего рода Нюрнбергский процесс. Но раз сын попросил способа для «быстрой победы», то почему бы ему не пойти навстречу?

Почему этот шаг позволял быстро выиграть войну? Потому что запускал «хаос власти» в рядах противника. То есть всецело парализовал управление Альянсом.

Как так-то?