Война за неизбежное (СИ)

– Вы ведь знаете, мистер Беккет, что я не имею известной фамилии, – заговорил преподаватель, глядя на юношу все тем же изучающим взглядом. – Не нужно удивляться, друг мой, я знаю, о чем вы думаете, и ни в коей мере не осуждаю вас. Только знаете… Имя играет роль лишь в начале нашего жизненного пути. Рано или поздно все мы получаем по заслугам, и тогда становится ясно, что человек представляет сам по себе. Ну да ладно, – улыбка показалась на морщинистом лице доброго учителя. – Это все вопросы философии, и пусть каждый их решает по-своему. Да и позвал я вас не для того, чтобы учить жизни, хотя, признаюсь, временами просыпается такое желание… Я хотел бы дать вам совет, мистер Беккет.

– Какой совет, сэр? – неуловимое предчувствие проснулось внутри этого молодого человека. Что-то заставило его встрепенуться и внимательно прислушаться – только позже, много позже он признался себе, что тот момент был самым решающим в его жизни.

Снова повисло напряженное молчание. Профессор перевел свой задумчивый взгляд на пейзаж за окном – над Лондоном уже сгущались сумерки, нагоняя атмосферу не то меланхолии, не то воспоминаний. Однако сейчас не было времени предаваться ни тому, ни другому, и преподаватель вновь взглянул на своего лучшего студента, словно оценивая, поймет ли тот значение его дальнейших слов. Но на этот раз юному Беккету даже не пришлось притворяться – он действительно был заинтригован, и профессор едва заметно улыбнулся:

– Что вы думаете о том, чтобы начать службу в Ост-Индской торговой компании?

Глаза Катлера едва заметно сверкнули; в последний раз такой блеск в них был, когда юноше удалось поступить в университет, выдержав экзамен. Отец поставил ему условие – платить за его обучение никто не будет, и поэтому рассчитывать молодой человек мог лишь на себя и на свой ум. Если же сын провалится, тогда он может забыть о карьере юриста; тогда единственной его перспективой станет торговля в лавке отца. До сих пор юноша не мог поверить, что ему удалось избежать этой участи…

Неуловимая улыбка тронула тонкие губы Беккета – он вспомнил изумление своего отца, когда тот узнал о решении сына… Изумление от того, что молодой человек блестяще сдал предмет и теперь намеревался отправиться в Лондон. Этот город возможностей… Мнение семьи его не волновало – юноша хоть и прислушивался к советам своих родных, но к голосу собственного разума он прислушивался несравненно больше.

Это вылилось в скандал; точнее, вылилось бы, если бы Катлер не ушел, равнодушно пожав плечами напоследок. Он не любил сцен; такие бурные проявления чувств он считал не более чем фарсом. Настоящие чувства, размышлял Беккет, скрывают лучше всего. И требуется немало труда, чтобы их заметить и разгадать…

Время только укрепило все его взгляды. Изучая философию, он увлекся стоицизмом; его действительно можно было отнести к этому течению с той только оговоркой, что никогда в нем не просыпались те чувства, свойственные большинству философов, – а именно любви и сострадания к людям. Взгляды, которые появились позже, в эпоху Просвещения, вызвали бы у него ироническую улыбку; но все это случилось после. Какое счастье, что никто из нас не знает, насколько черствой его душа станет через несколько лет.

– У меня было несколько друзей, чьи предки были основателями компании, – голос старого профессора доносился откуда-то издалека, будто из другой жизни. С трудом Катлер Беккет заставил себя очнуться от воспоминаний и обратиться в слух. – Один из них – Фредерик Ланкастер. Я рекомендую ему своих самых способных студентов; именно способных, мой юный друг. Не тех, чья цель – получить заветную галочку и сбежать, вычеркнув годы учебы из жизни. Вы по-другому смотрите на вещи, и меня это, как вашего учителя, не может не радовать.

– Мы ценим только то, чего трудно добиться, – тихо произнес молодой человек, медленно подняв свой взгляд на профессора.

Что он чувствовал в этот момент? Пожалуй, Беккет и сам бы не смог ответить на этот вопрос. Радость, воодушевление, благодарность? Нет, ничего этого не было – пока не было. Молодой человек не хотел радоваться тому, что еще не решено; он не имел привычки долго говорить, ибо те, кто говорят, слишком мало делают. Хотя, надо отдать должное этим людям – привычка говорить иной раз очень выручает.

Второй раз за этот вечер глаза молодого Катлера блеснули холодным серебристым блеском. Так сверкала луна, маня своим призрачным светом; так сверкал металл, опасный своей обманчивой безобидностью.

Комментарий к Глава I

Автор с нетерпением ждет критики..)

========== Глава II ==========