Война за неизбежное (СИ)

Своим быстрым, внимательным взглядом он окинул помещение – знакомая темная фигура стояла в самом углу. Мерсер не умолял лорда о прощении, нет; он как-то странно притаился, словно ждал, когда к нему подойдет Катлер и сообщит такую приятную новость. Последнего это открытие то ли разозлило, то ли позабавило, но он не придал этому значения, и своим привычным неспешным шагом приблизился к своему новому помощнику. Они успели бросить друг на друга всего один взгляд, когда поняли, что найдут общий язык.

– Полагаю, нам нужно переговорить, – бесстрастно отчеканил молодой человек и кивнул в сторону: – Пройдемте в мой кабинет. Будет лучше, если нас с вами никто не услышит.

Когда тяжелая дверь закрылась, Беккет молчал. Он изучающе смотрел на своего подчиненного, словно прикидывая, не ошибся ли в своих расчетах. Кажется, этот человек был на несколько лет старше его самого: темные волосы, лицо, на котором явственно читались все тяготы и лишения жизни… Катлер задумался: интересно, а каким было бы его собственное лицо, если бы он не старался так часто сохранять бесстрастность? Или если бы лицо имело обыкновение выдавать все мысли своего обладателя… Как давно он тогда лишился бы работы?

– Мистер Мерсер, я пока не знаю, правильным ли было мое решение дать вам еще один шанс, – тем же стальным голосом начал Беккет, не отрывая взгляда от собеседника, который хоть и едва заметно, но все же выдал свое волнение. – Однако в ваших силах мои сомнения развенчать…

– Каким образом, мистер Беккет? – мужчина задал этот вопрос с такой кривой улыбкой, словно без труда прочитал мысли молодого человека. Катлер вздрогнул – он снова смерил своего собеседника совсем другим, оценивающим взглядом, и улыбнулся:

– Вы ведь знаете, каким.

Их разговор продолжался несколько часов, а последствием этого разговора стало увольнение лорда меньше чем через месяц. И несколько недель спустя его место занял Беккет.

Вот теперь мечты действительно сбывались…

Не прошло и двух лет после его прихода в компанию, когда Катлер смог пробиться в высшее руководство. Но, начиная мелким купцом, ему все же пришлось преодолеть свой страх – да, он несколько раз отправлялся в экспедиции, и воспоминания об этом он сохранит на всю жизнь. Качка, шторм, палящее солнце и бесконечный, однообразный пейзаж… Это чувство потерянности пугало молодого человека сильнее всего – не считая, конечно, шторма, во время которого корабль швыряло из стороны в сторону, словно он был сделан из бумаги. Катлер тогда успел несколько раз от всей души попрощаться со своей жизнью и пожалеть только об одном – что не успел получить всего, о чем желал. И судьба словно решила сжалиться над ним, усмирив волны и дав кораблю спокойно зайти в порт.

К счастью, шторм закончился, не причинив судну сколько-нибудь серьезного вреда, а вот своих ощущений Беккет забыть не мог. Несмотря на то, что его лицо оставалось бесстрастным, внутри происходила тяжелая борьба – желание послать все это к черту стало особенно сильным. Он поклялся себе больше не бороздить эти проклятые морские просторы без крайней надобности, и по прибытии в Лондон был намерен сдержать слово. Однако, как известно, человек предполагает, а Бог располагает…

Немало изнурительных, трудных экспедиций пришлось предпринять Катлеру, прежде чем он заработал достаточный авторитет для того, чтобы управлять делами, находясь при этом на суше. В глубине души он несказанно этому радовался – еще одна его победа.

Насколько изменилась его жизнь? Беккет порой задавался этим вопросом, когда проходил мимо знакомых стен университета, гулял по парку или случайно оказывался под окнами старого, обшарпанного дома в бедном районе Лондона, где наверху, в самой верхней квартире сейчас, наверное, жил такой же студент, каким когда-то был он сам. Сейчас у Катлера было самое главное: подходящее поле для его амбиций. У него были возможности и у него были деньги, которые всегда нужно приумножать. Вот последний пункт, который ему требовалось реализовать…

В свои двадцать пять он добился многого – но собирался добиться несравненно большего. Пока что в ближайшем плане была постройка собственного дома; он должен был стать символом его благополучия и успеха. В своих мечтах Катлер видел его: роскошный, богатый, вызывающий взгляды, полные уважения и восхищения.

С самого детства у молодого человека присутствовала тяга к красивым, изящным вещам; к сожалению, ни отец, ни мать не обладали тонким вкусом, а во время учебы, экономя буквально на всем, юноша и думать не мог о предметах роскоши. Зато сейчас положение изменилось, и Беккет с интересом присматривался к обстановке в доме так называемых аристократов. Эти наблюдения его только расстроили и разозлили, ибо люди из верхушки общества тоже не видели настоящей красоты – они набивали гостиные исключительно модным барахлом; свою же индивидуальность они не проявляли в вещах, хотя Катлер подозревал, что у таких господ индивидуальности как раз и нет.