Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу

На созванном домом Афонсу военном совете командиры рот предложили выгрузить с кораблей на берег тяжелые бомбарды для пробития брешей в стене. Однако же береговая полоса оказалась слишком узкой для оборудования артиллерийских позиций. „Если мы здесь останемся надолго“ — поучал их Албукерки — „то не город, а наша эскадра окажется в осаде. Наш запас питьевой воды на исходе, а до конца восточного муссона осталось совсем недолго. Когда же он закончится, мы, Бог весть насколько, застрянем в неприятельском порту, как в мышеловке“.

Прежде чем сняться с якоря, португальцы, однако завладели мавританскими пушками, чьи жерла угрожали им с расположенного неподалеку острова Сира, или Сираха, подожгли все стоявшие в порту аденские корабли и спустя два дня вошли в Баб-эль-Мандебский пролив.

Это был один из величайших моментов в жизни Албукерки, повелевшего поднять флаги на мачтах, салютовать из всех орудий и вознести хвалу Господу Богу, позволившему, в Своей неизреченной милости, португальскому стягу развеваться над морем, чьи волны еще не довелось бороздить килю ни одного корабля христианской державы Европы.

Однако нужно было обладать не просто мужеством, но прямо-таки безрассудной отвагой, чтобы осмелиться, с бочками, в которых не осталось ни капли пресной воды, и почти без провианта, решиться плыть по неведомому морю, ограниченному справа и слева двумя пустынями. Проплывая мимо острова Перим (Барым), или Маюн (Миун), на котором проживали кормчие, водившие корабли по Красному морю, дом Афонсу взял в плен одного из них и приказал ему привести португальскую эскадру в место, где можно было найти питьевую воду.

Постоянно выбрасывая лот и записывая измеренную глубину, корабли днем осторожно продолжали свой путь вдоль побережья Йемена. Ночью же они после наступления темноты, не видя портовых огней, бросали якорь. Но несмотря на все меры предосторожности „Санта Мария да Серра“ все-таки села на мель.

„Лот показал отметку восемь, через минуту — четыре с половиной, и внезапно днище корабля трижды ударилось обо что-то твердое. Мы быстро бросили якорь и убрали все паруса, после чего корабль медленно развернулся и снова оказался на глубине пять с половиной“.

Тогда кормчий спустился в катер „Святой Марии“ и определил путем неоднократного выбрасывания лота безопасный по глубине канал среди песчаных отмелей. С других кораблей эскадры были спущены шлюпки, взявшие свои корабли на буксир и вытащившие их из мелководья. Губернатор же дал торжественный обет построить в Гоа часовню Небесной Заступнице своего флагманского корабля — Пресвятой Богородице Приснодеве Марии, Звезде Морей (Стелла Марис), как ее именуют римо-католики.

Наконец португальцы добрались до острова Камарам[92], где действительно имелись источники хорошей питьевой воды. Кроме них, плоскому, пустынному острову, расположенному в непосредственной близости к еще более пустынному аравийскому побережью, порадовать взоры „земли разведчиков“ было особенно нечем, разве что рощицей финиковых пальм, болотцем с причудливыми мангровыми зарослями и сухой желтоватой травой.

Впрочем, с точки зрения навигации, Камарам играл немаловажную роль, ибо там мореплаватели нашли не только хорошую питьевую воду, но и мясо, коз и верблюдов.

Едва успела португальская эскадра запастись всем этим на дальнейшую дорогу, как утих восточный ветер, к величайшей досаде Албукерки. Ибо пришедшие ему на смену западные ветры не позволили бы Индийской Армаде добраться ни до Джидды, ни, тем более — Суэца.

„Мы действительно не сможем в этом году плыть дальше?“ — поинтересовался он у кормчего. Араб, пожав плечами, высказал предположение, что, возможно, дальше в открытом море, веет более благоприятный ветер. Но высланная вперед, дошедшая до середины моря, каравелла возвратилась без каких бы то ни было утешительных вестей на этот счет.

Однако, вопреки ожиданиям, на четвертую ночь ветер сменил направление, и, как только рассвело, эскадра возобновила свой путь. Обветренные, загорелые до цвета бронзы, лица офицеров и матросов были отмечены печатью недовольства. Их совсем не радовала перспектива углубляться все дальше и дальше в это коварное море с его предательскими мелями, песчаными косами, банками и выжженными солнцем берегами. А ветер? Совсем недолго он надувал им паруса, затем переменился и стал дуть снова в прежнем направлении…Просто каналья, а не ветер!