Война за пряности. Жизнь и деяния Афонсу Албукерки, рыцаря Ордена Сантьягу

Похоже, гибель в море несметных сокровищ, награбленных в Малакке, оставила его равнодушным, ибо он в письме-отчете дому Мануэлу упоминает о ней лишь между прочим. Гораздо больше струны души Албукерки затронули действия португальцев в Кочине, разобравших, кроме пары прохудившихся парусников, на стройматериал его первый флагман — «Сирни». «Если бы они погибли в море, я бы не упомянул их ни единым словом. Но я считаю совершенно недопустимым, когда некие бездельники, имея в своем распоряжении государственные деньги и достаточно строительных материалов, умышленно губят вполне мореходные корабли. Несмотря на все их заверения, что этим старым кораблям было давно пора на слом (или, выражаясь современным языком — „они выработали свой ресурс“ — В.А.), я уверен в одном — для Индии они бы еще вполне сгодились. Если бы парусники Индийской Армады находились в таком же состоянии, как корабли прибывающего Индию и отбывающего из Индии ежегодно „перечного флота“, затраты на них не шли бы ни в какое сравнение с приносимой ими пользой. Но, собираемые почти всякий раз заново из обломков, они, тем не менее, позволяют нам исправно исполнять наши обязанности на службе Вашему Величеству, и сам я никогда не выходил в открытое море на корабле, о котором нельзя было бы сказать, что он скорее годен на слом, чем на использование по назначению». Судя по тону письма Албукерки, упомянутым в нем, хотя и не названным по имени, «бездельникам» посещение губернатором верфей не сулило ничего хорошего.

Двух главных «бездельников» — коменданта форта Кочина дома Антониу Реала, и начальника кочинской фактории Морену, возвращение дома Афонсу привело в немалое смятение. Ведь именно они первыми распространили ложный слуг о его бесславной гибели в волнах бушующего океана, делали, в период его отсутствия, неоправданные траты и высылали из Кочина всякого, осмелившегося порицать их за подобное поведение. Кроме того, комендант, вместо расширения форта, как ему было приказано домом Афонсу, использовал предназначенные для этого материалы и людей для строительства собственного дома. Выражаясь современным языком, он был повинен в нецелевом расходовании средств. С возвращением Албукерки наказание за это должностное преступление не замедлило себя ждать. Дом Реала был, на средства владельца, так и не успевшего вступить во владение им, перестроен в госпиталь. Кроме того, губернатор оштрафовал преступника на двести крусаду в пользу церковного благотворительного фонда и конфисковал его жалованье за двенадцать месяцев вперед. Тем самым, разумеется, превратив Антониу Реала в своего заклятого врага. Но врагов дом Афонсу не боялся.

При посещении фактории губернатор нашел ящик с португальскими букварями и незамедлительно учредил школу, в которой сотни детей туземцев стали учить чтению и письму. «Малыши весьма способны и восприимчивы к знаниям» — сообщал он королю Мануэлу — «они быстро усваивают все, чему их учат в школе».

В конце апреля в Кочин прибыл последний, задержавшийся в пути, корабль «перечного флота» 1511 года. Он привез радостное известие. Племянник дома Афонсу — Гарсия, брат двух погибших братьев Норонья — назначен командующим Индийской Армадой и находится с тремя каравеллами на пути в Индию. Этот молодой фидалгу также обладал способностями и энергией, однако же, в отличие от своего брата Антониу, Гарсия был спесив и вспыльчив. С высокомерием природного аристократа он, неопытный в «навигацких науках», вздумал учить своего кормчего, как управлять кораблем и прокладывать курс, в результате чего им пришлось тащиться десять месяцев до Мозамбика и остаться там на зимовку. Затем Норонья выслал из Мозамбика вперед свой самый маленький и быстроходный корабль, который едва успел дойти до побережья Индии перед самым началом муссона, принеся весть о скором прибытии эскадры. Сам Гарсия прибыл только в середине августа, вместе с очередным «перечным флотом», преодолевшим расстояние от Лиссабона до Кочина за несравненно более короткий, всего лишь пятимесячный, срок, доставив в Индию, к несказанной радости Албукерки, не знавшего, верить ли такому счастью, необычно многочисленный воинский контингент — полторы тысячи солдат, вооруженных с ног до головы.

«Сеньор, теперь мне кажется, что Вы наконец-то решились отнестись к индийским делам надлежащим образом. Клянусь Вам, что до прибытия этих кораблей во всей Индии имелось только двенадцать сотен солдат (португальцев — В.А.), разбросанных по гарнизонам Малакки, Гоа и других фортов. Из них не более трехсот имели полное вооружение» — писал Афонсу Албукерки дому Мануэлу I Счастливому.