Война за проливы. Операция прикрытия

Побеседовав с гвардейцами, король вернулся к делам и повелел призвать к себе своего временного премьер-министра для того, чтобы разрешить с ним текущие вопросы. Но, как оказалось, после благополучного разрешения инцидента его верный клеврет и сам заторопился на встречу к своему королю. Пока адмирал Фишер пробирался к королевскому дворцу по улицам, не только засыпанным битым стеклом и обломками черепицы, но и заполненным невесть откуда взявшимся ликующим народом, празднующим свое избавление, в Букингемский дворец поступило несколько телеграмм от очевидцев с побережья. Редьярд Киплинг был не единственным паладином, получившим подобное задание, просто он ближе других находился к эпицентру событий. Практически одновременно с ним отчитался лейтенант Джон Тови, подтвердив, что падающий на Лондон астероид навернулся не сам по себе, а после горячего внушения со стороны русского корабля из будущего. Никаких сантиментов; просто связываться с державой, имеющей на вооружение такую мощь, Британской империи не только нежелательно, но и смертельно опасно.

– Джон, – сказал король при встрече своему верному клеврету, – все кончено и мы спасены! Русские выполнили свое обещание и спасли Лондон от катастрофы. Но что мы будем делать теперь? Мы выполним задуманное, даже если для этого придется переломить Британию через колено, или отплатим моему племяннику Майклу черной неблагодарностью?

– Платить русским неблагодарностью смертельно опасно, – ответил Фишер. – Ваш племянник отнюдь не из тех кротких людей, которые подставляют левую щеку после того, как их ударили по правой. Тут, скорее, надо ждать сокрушающего апперкота, совмещенного с каким-нибудь запрещенным приемом.

– Всецело согласен, – кивнул король, – поэтому первым делом я пошлю Майклу свою сердечную благодарность, вторым делом – все-таки распущу парламент, объявив о расследовании деятельности господ депутатов и министров во время угрожаемого периода. Следующие выборы случатся тогда, когда это расследование закончится, а порядок будет полностью восстановлен. Третьим делом – назначу вас до выборов своим постоянным премьер-министром. И, наконец, в последнюю очередь я проведу пышное чествование героев, защитивших Британию от ужасной напасти. Я имею в виду команду русского корабля из будущего, который встал на пути метеора, одновременно увеличив риск для себя и общие шансы на успех. Так вот, Джон – мне не нужны при этом хоть какие-то эксцессы. С этой минуты русские – наши союзники, поэтому офицеры и чиновники, не согласные с этим, должны как можно скорее написать заявления об отставке. Мы и так уже предостаточно наделали глупостей для того, чтобы дополнительно усугубить наше положение. И приготовьтесь, Джон. Отныне вы – самый любимый и проклинаемый человек Британии; вы мудры, коварны, вездесущи и всемогущи, а я – всего лишь король, который время от времени пользуется королевскими прерогативами.

– Один вопрос, Берти, – сказал адмирал Фишер, – а что нам делать с систершипами «Дредноута», находящимися сейчас в достройке?

– А ничего, – пожал плечами король, – как я понимаю, переделать их во что-то путное просто невозможно, а значит, их ждет судьба больших крейсеров серии «Гуд Хоуп». Красивые ненужности, пригодные только для демонстрации флага в третьеразрядных странах. Но смотрите у меня – следующий проект следует разработать намного более тщательно, а построенные по нему корабли с модернизациями должны служить не менее тридцати лет, а желательно и все пятьдесят. Если мы войдем в Континентальный альянс, то это вовсе не значит, что нам не потребуется защищать наши заморские владения от разных морских разбойников. Просто эта задача уменьшается в объеме и становится посильной для наших уменьшившихся возможностей.

– Я вас понимаю, – кивнул Фишер, – и еще раз обдумаю вопрос, какие именно корабли потребуются нам в новых условиях. Но только вот вопрос: согласится Германия на наше вхождение в Альянс или упрямство Берлина станет неодолимым препятствием для исполнения этого плана?

– Я думаю, Джон, – ответил король, – что моя сестра^[59] в детстве перекормила своего сына Уильяма овсяной кашей… Шутка. На самом деле для Майкла Германия – не слишком большое препятствие. Мой второй племянник Вильгельм, несмотря на всю свою внешнюю строптивость, прекрасно понимает, с какой стороны бутерброда намазано масло. Но поскольку природа не терпит пустоты, необходимо поспешить с переговорами о вступлении в Континентальный Альянс. А то обещанная Аравия и другие жирные куски могут проплыть мимо нашего рта.

– Хорошо, Берти, – кивнул Фишер, – я пошлю делегацию для переговоров на быстроходном крейсере, да только куда? В Вильгельмсхафен или в Кронштадт?