Война за проливы. Операция прикрытия

– С каких это пор ночное воровство стало называться завоеванием? – на неплохом английском языке с американским (нью-йоркским) акцентом сказал Николай Бесоев. – Когда десять лет назад Греция выступила против Османской империи один на один, она была сразу разбита турецкими аскерами и втоптана в грязь. На этой войне основная тяжесть сражений пала на Болгарию, армия которой в ожесточенных боях перемалывала главные османские полчища. При этом Греция вступила в войну гораздо позже остальных союзников, и ее солдаты продвигались вперед почти не встречая сопротивления, поскольку главные силы турецких аскеров в это время были задействованы в боях против болгарской армии. Но все это мелочи по сравнению с тем, что по предварительному соглашению, сопровождавшему подписание договора о Балканском союзе, город Солун и его окрестности отходят к Болгарскому царству, а отнюдь не к греческому королевству. И под этим документом, ваше высочество, стоит подпись вашего отца.

– Ваш император, – бледнея, выкрикнул принц Константин, – выкрутил нам руки – так, что мы не могли не подписать эту бумагу! Но теперь, по праву завоевания, Салоники наши, и мы их никому не отдадим!

Подполковник Бесоев, глядя на греческого принца, презрительно хмыкнул и достал из полевой сумки большой пакет, украшенный многочисленными сургучными печатями.

– А теперь, – сказал он, – за нарушение подписанного вами соглашения мой император оторвет вам головы. Уж поверьте, ваше высочество, рука у него не дрогнет. Этот пакет, адресованный вам лично в руки, мне вручили, когда отправляли на задание. Еще тогда мой император подозревал, что вы и не собираетесь в точности придерживаться достигнутых соглашений. Вот держите, – возможно, чтение этого послания скрасит вам часы ожидания аудиенции у Святого Петра.

Принц Константин осторожно взял в руки пакет и мельком бросил взгляд на личную печать императора Михаила. Ошибки быть не может – ему уже доводилось видеть корреспонденцию, отправленную из личной канцелярии русского царя. Все на месте: и гербовый конверт из плотной бумаги, и малые сургучные печати личной канцелярии по углам, и большая печать самого русского монарха, и его подпись «Михаил» в правом-нижнем углу конверта, которая ставилась только на личную корреспонденцию.

– Господин Бесоев… – произнес принц, нервно сжимая в руках императорское послание, – я не верю, что мой двоюродный брат мог отдать вам указание начать войну с греческим королевством из-за этого города…

– Мир, ваше королевское высочество, просто переполнился шустрыми прохвостами, которые думают, что могут не исполнять взятых на себя обязательств, – назидательно произнес посланец русского императора. – Если было решено, что Солун по итогам войны отойдет к Болгарии, то он к ней отойдет. А то сейчас не только никому нельзя верить на слово, но и подписанные документы ценятся не больше, чем клочок испачканного пипифакса. Такое положение давно пора исправить, и вы, ваша высочество, будете одним из первых, с кого это исправление начнется. Уж не обессудьте, но, как говорили старики-римляне: «Закон суров, но это закон». Как я уже вам говорил, его императорское величество в своей мудрости заранее предвидел ваш приступ воспаления хитрости и дал своим верным слугам на этот случай соответствующие полномочия. И то, что вы являетесь ему достаточно близким родственником, причем по двум линиям сразу, только усугубляет вашу вину, ибо обида, нанесенная родней, горше той, что причинил посторонний человек. Впрочем, если вы сейчас развернете свое войско и уведете его за Вардар, то тем самым обретете спасение. Но если ваше высочество продолжит настаивать на своем, то пеняйте на себя. На этом берегу земли для вас нет, разве что по два квадратных метра под могилы…

Греческий наследный принц внимательно посмотрел на человека, которого болгарский генерал назвал голосом императора Михаила. Совсем еще молодой офицер, но в весьма высоких чинах для своего возраста, и в то же время ведет себя так гордо и независимо, будто сам как минимум является принцем крови. А кроме того, он привычен к смерти – видно, что этот человек уже убил многих и многих, и сам не колеблясь идет на смертельный риск. Нет, он не самоубийца, но если прикажет его император, то пойдет и выполнит невозможное.

– Но, господин Бесоев! – воскликнул принц Константин, – почему ваш император так стремится отдать этот город болгарам, а не нам, грекам? Ведь вся территория Македонии – это древняя греческая земля, которая по праву должна принадлежать Греции…