Война за Проливы. Решающий удар

– Да, дядюшка, – ответил королю император Михаил, – сейчас мы победили всех наших врагов. Но история знает множество случаев, когда союзники в одной войне становились врагами в другой, насмерть перессорившись из-за дележа добычи. Мы, конечно, на этот раз постарались обойти самые острые углы, но все равно нашлись такие деятели, которые решили, что им позволительно выхватывать куски из чужого рта, потому что у них, видите ли, великая идея.

– Если ты, Майкл, говоришь о Греции, – ответил британский король, – то могу тебе сказать, что король этой страны, не помню как там его зовут, слезно жаловался на тебя из-за Солунского инцидента нашему чрезвычайному и полномочному посланнику сэру Френсису Эллиоту. Это были как раз те дни, когда вся Британия праздновала избавление от Лондонского метеора, поэтому я повелел ответить, что проблемы греков британцев не волнуют. Впрочем, в настоящий момент мое мнение ничуть не изменилось, потому что сейчас не времена моей матери, и я не имею никакого желания встревать в ссору с одной из великих держав ради мелких выгод такого государственного недоразумения как Греция.

– Мы заранее, еще до подписания документов о создании Балканского альянса, предвидели желание греков хапнуть Солун себе, – сказал император Михаил, – но все равно дали им шанс поправить свою карму. Как видите, наша доброта не пошла греческому государству впрок, потому что король вместе с наследником пошли на поводу у разных политиканов, алчность которых оказалась больше их разума.

– Но я не понимаю, Майкл, почему, даже предвидя неизбежное греческое предательство, ты все равно привлек эту страну к созданию своего Балканского союза? – спросил король. – Неужели твой поступок был продиктован только солидарностью по отношению ко всем христианским народам, жившим в границах уничтоженной тобой Османской империи?

– Солидарность, – это само собой, – ответил император Михаил. – Но и она не отменяет того факта, что с греческим государством с самого начала было что-то не так. Даже не будучи участником антитурецкого союза, греки все равно попытались бы стянуть себе кусок с краю стола – точно так же, как Италия под шумок присвоила себе Ливию. Не подписавшие ни одной бумаги, предписывающей им этого не делать, итальянцы теперь с полным правом могут назвать Ливию своей колонией, хотя вы, дядюшка, тоже были бы не прочь немного округлить свои африканские владения. С Грецией разговор совершенно иной. Территория Османской империи была поделена заранее, и попытка нарушить подписанное соглашение является наказуемым деянием. Мы не собираемся ликвидировать это государство или отрезать от него куски, уже подвергшиеся так называемой эллинизации, но считаем необходимым подвергнуть греческую элиту процессу перевоспитания. Плохие мальчики поставлены в угол и розги для порки в соленой воде уже замочены…

Недоумение британского короля рассеял лыбящийся во все сто зубов[33] германский кайзер Вильгельм:

– На освобожденных от турок азиатских землях и островах Ионического моря с преимущественно греческим населением русские собираются создать королевство понтийских греков – со всеми положенными ему атрибутами в виде собственного короля, флага и гимна, и заключить с этим государством военно-политический союз. А про существование нынешней Греции, со столицей в Афинах они собираются попросту забыть до тех пор, пока их король не сдастся и не назначит наследником нужного им человека. И только тогда, может быть, мой кузен Михель сменит гнев на милость и покажет грекам свое благоволение. – Он коротко хохотнул. – А нынешний греческий наследный принц для Михеля теперь будто пустое место, даром что двоюродный брат. Он говорит ему «эй, ты» и «пошел вон», и больше ничего.

– Мы считаем, – сказал император Михаил, – что государством понтийских греков, а в дальнейшем и всей Грецией, должен править не нынешний наследник престола принц Константин, уже дважды жидко обгадившийся за свою карьеру, а второй сын короля Георга, тоже Георг, довольно неплохо показавший себя в должности Верховного комиссара Критского государства. После разгрома Франции, где этот человек прозябал послом греческого королевства, он остался не у дел, и теперь свободен для нового назначения. В качестве короля этого человека с радостью примут и в Смирне, и на островах, и на том же Крите, а в итоге и в самой Греции, основной бедой которой является бедность, просто-таки нищета греческого государства при богатстве тамошних власть предержащих…