Война за веру

Строго говоря, я ему не отец, официального усыновления не было, но в Мавретане грань между папой и отчимом достаточно тонкая. Очень часто женятся на вдовах братьев. И семья сохраняется, не прозябают в нищете, имея защитника, и имущество делить не требуется. Спать вместе совсем не обязательно.

— Нахальный, — одобрительно сказала Малха. — Отдай мне, обломаю, чтоб уважение проявлял.

— Подумаю, — говорю стандартно.

Это уже превратилось в привычку. На просьбу никогда не даю прямой ответ. Хотя б сутки на переваривание и обсуждение с другими. Наказания тоже не сразу отмеряю нерадивым. Сгоряча можно и перегнуть палку. Другое дело, если обещал. Тогда нужно выполнять. Вешать или награждать.

— А теперь беги вниз и скажи, чтоб лошадей седлали.

Он ссыпался вниз по лестнице, торопясь выполнить поручение.

— Думаешь, не догадались? — с иронией спросила Малха. — Один в любом случае не отправишься.

Я спиной почувствовал, как Лампа сделала благословляющий жест. Ей тоже страшно.

— Да? — с сарказмом переспрашиваю. — Встанете на мою защиту?

Беру за плечо, поворачивая к себе лицом к лицу вплотную.

— Какие ж вы Чистые, если пойдете против слов Пророчицы?

— Есть дела духовные, — невозмутимо сказала Малха, не пытаясь отодвинуться, — а есть обычные. Обряд не спасает от неприятностей земной жизни, не помогает от смерти и не дает непременного благополучия. Иногда нужно драться. Вера дает спасение на том свете, а на этом нам поможет только сталь.

Я подумал и промолчал. Все равно с ней согласен и строить из себя всепрощающего ради общей любви не собираюсь.

К мавзолею прибыли целой толпой. Практически все находившиеся в доме сорвались встречать, кроме совсем маленьких детей и нескольких приглядывающих за ними старух во главе с Олимпиадой. Похоже, она единственная, кто продолжал мыслить трезво. Остальные прекрасно понимали, насколько их дальнейшая жизнь зависит от этой встречи. Илаку все это не нравилось, но встревать с советами не пытался, держась за спиной у Фенека.

У тофета уже было два лагеря. Это легко заметить по кострам. Один заполняли отправившиеся с Марией и присоединившиеся к ней в ходе похода с проповедями по горам. Всегда найдутся уверовавшие, отчаявшиеся или больные, готовые идти за благой вестью в надежде получить нечто. Не обязательно материальное. Хозяин кивал на приветствия нескольких знакомых лиц, но не отвлекался даже на важное. Он явно заметил Мизинца с Рычагом, но не стал к ним подходить. А Илака всерьез бесило, когда он не мог сложить концы с концами. Обоих Фенек отправил не молитвы совершать в долину, а с некой целью. В чем смысл, если свои мастерские есть? На прямой вопрос все трое скалились и не отвечали. Его признавали важным и полезным, но все равно стоял на ступеньку ниже. И резня в Хетаре ничего не изменила. Он вроде присутствовал, но в роли мытаря, фиксирующего чужое захваченное добро. Не то чтоб рвался помахать мечом, но все ж обидно.

По соседству с Чистыми расположилось не меньше полутысячи человек в пастушьих палатках. Причем среди них много женщин и детей. Только они все имощаги, и сладко улыбающийся в сторону Фенека Синий не особо понравился Илаку. Почтарь с хозяином не ссорились никогда, и даже отнесся в самом начале покровительственно. Да вот вырос давно господин из детских штанишек, и они с ним как два кобеля, претендующих на власть над стаей. До поры до времени обнюхивают друг друга и машут хвостами, однако рано или поздно придется сцепиться, выясняя, кто главный. Очень не хотелось попасть под случайный удар. Уж Синий его щадить не станет. Для него любой с побережья никчемная крыса. Хотя нет. Рядом с ним стоит еще один каратель, так у того Спутник-крыса. И ее он никогда не тронет. А вот раба или даже вольноотпущенника за людей не держит.

Перед мавзолеем стоял небольшой белый шатер, и к колышку привязана Брак. Рядом без особого энтузиазма отирала кастрюлю Матушка. После выхода из обители дочери она всегда находилась где-то рядом, но ни во что не вмешивалась, отдавшись обычным бытовым заботам при Марии. Варить еду, зашивать одежду, чистить кобылу Пророчицы она никому не доверяла, и это молчаливо приняли все. Уж точно не отравит или плохо не поступит. Чуть в стороне две молоденькие жрицы, учившиеся вместе с Марией и неясно почему постоянно присутствующие по соседству. Они охотно помогали и лечили при необходимости, но в общину не вступали.