Войны античного мира: Македонский гамбит.

Рискнем предположить, что честолюбивые планы Филиппа V, вопреки мнению античных историков и историков античности, не осуществились вовсе не из-за неспособности македонского царя к большим делам. Предшественник и тезка «последнего Филиппа», Филипп II, жил и действовал в эпоху, когда ему не противостояла ни одна сила, хоть сколько-нибудь сходная с римской. Он был волен в своих поступках и опирался вдобавок на передовую воинскую тактику, которой не могли сопротивляться ни греки, ни персы. Филиппу же V все время приходилось действовать с оглядкой на Рим, который, покончив с Карфагеном, включил Восточное Средиземноморье в сферу своих жизненных интересов. Именно Рим — молодая римская цивилизация, римская военная машина — стал истинной причиной окончательного краха Македонии, «выплеснувшей» свою пассионарность в какие-то сто пятьдесят лет.

Персей оказался тем правителем, который довел страну до краха. Пожалуй, ему больше, нежели Антигону подошло бы прозвище Досон — дающий обещания, но не держащий своего слова. «Ему недоставало гениальности Филиппа и его способности напрягать все силы, недоставало тех царских качеств, которые затемнялись и извращались в Филиппе от счастья, но снова проявлялись во всем блеске под очистительным влиянием невзгод… Персей составлял обширные и искусно задуманные планы и преследовал их с неутомимой настойчивостью; но, когда наступала решительная минута и когда все, что он заду мал и подготовил, переходило в живую действительность, он пугался собственного дела… В обыкновенное время из Персея мог бы выйти ничем не выдающийся царь, который был бы не хуже и даже лучше многих других, но он не был способен руководить таким предприятием, которое могло иметь успех только при условии, если бы во главе его стоял необыкновенный человек» (Моммзен).

Свое царствование Персей начал с того, что объявил амнистию для политических изгнанников и простил должников. Это дало ожидаемый результат — все население Македонии, еще недавно поддерживавшее Деметрия, теперь было за Персея. Что касается внешней политики, здесь Персей пошел по стонам Ганнибала и попытался создать антиримскую коалицию. Он отправил послов в Карфаген, заключил союз с вифинским царем Прусием и наследником Антиоха Великого Селевком IV[212], подослал убийц к пергамскому царю Эвмену, верному союзнику Рима (лишь по случайности Эвмен остался жив); кроме того, Персей возобновил договор с германским племенем бастарнов, которых еще Филипп приглашал через Македонию вторгнуться в Италию[213], а также утвердил союз с иллирийским царьком Генфием, сыном упоминавшегося выше Плеврата, и с фракийским вождем Котисом и заручился поддержкой «национального фронта» эллинов, озабоченного усилением римского влияния в Греции. К нему примкнули Родос, Византий и другие греческие полисы, а также де-факто и Ахейский союз; популярности Персея немало способствовало и объявление, сделанное от его имени в нескольких городах, приглашавшее в Македонию всех, кого преследовали за «политику» или за долги, и сулившее восстановить честь и имущество откликнувшихся. Эта спекуляция на царившей в Греции экономической разрухе принесла Персею славу «избавителя Эллады».

Покушение на Эвмена, причастность к которому Персея была очевидна, равно как и заключение Македонией союза с Визáнтием, Беотией и Этолией, вынудило Рим перейти от созерцания и увещеваний к действиям. В 172 г. римский сенат на тайном заседании постановил объявить Персею войну и высадить войска в Эпире. Правда, римский десант насчитывал всего 5000 человек, то есть один легион; когда бы не дипломатические усилия посла Квинта Марция, Персеи наверняка разгромил бы этот легион и занял бы всю Грецию. Но Квинт Марций убедил царя в том, что Рим на самом деле не желает войны и что надо отправить в Италию посольство с предложением о восстановлении мира. Эта затяжка времени зимой 172/171 г. позволила римлянам добиться сразу нескольких целей: римские послы убедили греков отступиться от Персея, весной 171 г. на западном побережье Македонии высадились вновь набранные легионы, с востока угрожал пергамский царь Эвмен, царь Вифинии Прусий всюду заявлял о своем нейтралитете, а Антиох IV, брат и преемник Селевка, вместо того чтобы оказать помощь союзнику, пошел завоевывать Египет. Антиримская коалиция оказалась фикцией.

Римский экспедиционный корпус насчитывал до 40 000 человек; его поддерживали до 10 000 человек вспомогательных частей — нумидийцы, лигурийцы, греки и пергамцы. Кроме того, в Эгейском море курсировал флот в 40 палубных кораблей с 10 000 пехотинцев на борту. Персей мог противопоставить римлянам 21 000 македонских фалангитов и 4000 македонских и фракийских всадников; эти отборные части сопровождали наемники — до 18 000 человек; флота у македонян не было (лишь с началом войны Персей приступил к сооружению верфи в Фессалонике). Первое столкновение противников произошло в Фессалии, неподалеку от Лариссы; римляне потерпели поражение, потеряв до 2000 пехотинцев и столько же всадников.