Войны античного мира: Македонский гамбит.

Вместо того чтобы развивать успех, Персей предложил римлянам мир — на тех же условиях, на каких Фламинин заключил мирный договор с Филиппом, — и даже согласился выплатить соответствующую контрибуцию. Покинутый недавними союзниками, он был не прочь сохранить statusquo, но римский сенат придерживался иного мнения: от Персея потребовали безоговорочной сдачи, поскольку согласиться на его условия означало потерять Грецию, где вновь стала поднимать голову промакедонская партия. Царь, разумеется, отказался, но следующего шага, вполне логичного в сложившихся обстоятельствах, — привлечения на свою сторону греков и развертывания в Элладе партизанской войны с римлянами — так и не сделал. Более того, он отвел свою армию из Фессалии к македонской границе.

По всей видимости, действия Персея объяснялись тем, что он изначально готовился к оборонительной войне, а когда последняя явила предпосылки перерастания в наступательную, оказался к этому не готов. Будь на его месте Филипп — любой Филипп — римляне в тот же год потеряли бы Грецию и Иллирию, а Пергам, скорее всего, очутился бы в осаде. Римская армия, воевавшая против македонян, представляла собой, по большому счету, бандитскую шайку, способную только грабить мирных жителей, под командованием малосведущего в военном деле Публия Лициния Красса. Последний настолько распустил своих солдат, что сменивший его в 170 г. Авл Гостилий не смог ничего поделать с солдатской вольницей; а командующий флотом Луций Гортензии нисколько не превосходил своего предшественника Гая Лукреция: флот бесцельно курсировал в Эгейском море, не оказывая армии ни малейшей поддержки.

В нескольких стычках на протяжении 170 г. римляне вновь и вновь терпели поражения, рейд в глубь Македонии обернулся потерей Фессалии и расширением северных пределов Македонии до границы с Иллирией. «Но Рим был счастлив, что его ошибки всегда оказывались ничтожными в сравнении с ошибками его противников» (Моммзен). Персеи не воспользовался слабостью врага и лишь укрепился в Македонии.

В 169 г. Авла Гостилия сменил Квинт Марций — тот самый, что два года назад вел с Персеем переговоры о мире. Он предпринял поход, который нельзя назвать иначе как авантюрой, — через Темпейское ущелье вывел римскую армию к Гераклее, оставив за спиной македонские крепости Темпея и Лапаф. Положение Марция было крайне невыгодным — у выхода из ущелья стояла македонская армия, в тылу находились крепости с многочисленными гарнизонами, зимнее время года препятствовало подвозу провианта с моря. Римлян спасла трусость Персея: узнав о том, что римляне форсировали ущелье, царь приказал отступать к Пидне, сжечь корабли, к тому времени сошедшие с верфи, и утопить казну. Консул Марций преследовал македонян в течение четырех суток; на пятые же он наконец внял голосу разума (или чувству голода) и приказал возвращаться. Поскольку македонский царь уже опомнился от страха, Марций рисковал попасть в «котел», но совершенно неожиданно римлянам сдалась Темпея, где нашлись обильные запасы продовольствия.

К началу 168 г. диспозиция на македонском фронте была следующей: римляне владели Темпейским ущельем и плацдармом в Иллирии; их флот безуспешно пытался взять с моря Деметриаду. Персей преграждал путь Марцию на пограничной реке Эльпий; его корабли (по всей видимости, легкие челны, поскольку палубный флот сожгли во время паники после бегства от Темпейского ущелья) беспрепятственно плавали в Эгейском море и нападали на вражеские транспорты. У царя была возможность пополнить армию и заручиться поддержкой соседа, но он не сделал ни того ни другого — по причине крайней скупости, если не сказать жадности. Поначалу Персей пообещал иллирийскому царьку Генфию значительную сумму за разрыв отношений с Римом: Генфий соблазнился посулами и заключил в тюрьму римских послов. Однако Персей не спешил выполнять свое обещание, и в итоге это привело к тому, что Генфий заключил союз с Римом. Что касается армии, свои услуги Персею предложил кельтский вождь Клондик, под началом которого насчитывалось 10 000 всадников и столько же пеших воинов, но Персей, было согласившись, отказался выплачивать кельтам оговоренное жалованье. Скупость Персея не позволила также поднять восстание в Элладе: да, промакедонская партия в Греции набирала силу, но «поздние» греки ничего не делали задаром, а царь платить не хотел.

Битва при Пидне.

Между тем от этой «странной войны» страдали не столько ее непосредственные участники, сколько торговые республики Восточного Средиземноморья, чьи доходы резко упали с началом военных действий, и прежде всего — Родос. Жители острова неоднократно посылали посольства к Персею и в Рим, предлагая свои услуги в заключении мирного договора. Даже пергамский царь Эвмен, по утверждениям некоторых античных авторов, завязал с Персеем сепаратные переговоры. Но Рим было уже не остановить: сенат не желал идти на компромиссы.