Воины Беловодья

Морщинистое лицо лешего расплывалось в добрейшей улыбке. Как она ему рада! Как она вертится вокруг, тыкается мокрым носом в лицо и виляет пушистым хвостом! И он сам так соскучился по славной и разумной псице! Он немедля должен угостить ее чем-нибудь вкусненьким. А Шейла, прыгая вокруг кормильца, не забывала обводить окрестности взглядом и — о, ужас! — нигде не видела столь любимой ею расписной дубыниной сумы, источника яств и вкусностей.

Желто-черные глаза собаки становились недоумевающими и обиженными — совсем как у ребенка, у которого, как давно известно, все кому не лень отнимают леденец.

Впрочем, Дубыня не оплошал. Баловницу надо побыстрей попотчевать какой-нибудь вкуснятиной. Усугубить, так сказать, ее любовь. Кирилл с легкой грустью вздохнул: до таких корифеев чародейства, как волхв и леший, ему еще ох как далеко! Вроде бы Дубыня ничего не делал. Руками не шевелил, творя колдовские пассы, губами не шептал и глаз не пучил, как иллюзионист. А тут на тебе! Откуда-то сверху с легким свистом в заросли ивы влетела клюка и, тут же выскочив обратно, воткнулась рядом с Дубыней. На ее изогнутом конце раскачивалась уже примотанная длинным ремнем расписная дубынина торба, столь любезная бесхитростному сердцу Шейлы. Собака уставилась на сумку столь знакомым Кириллу взглядом…

Когда Шейла была еще неразумным щеном-подростком, выпало так, что в городе несколько дней стояла небывалая жара. Будто в тропиках, где лишний раз шевелится неохота. Там и так весь мокрый, а вдобавок мокреешь от каждого движения.

Отчего возникла такая аномалия, Кирилл догадывался. Видимо, яйцеголовые умники снова баловались тем, о чем понятия не имели. Видимо, снова чем-нибудь долбали землю и атмосферу. Ученые, как известно, руководствуются поговоркой: «пофиг пчелы, был бы мед». Важен результат, а побочные эффекты побоку. Такой вот каламбур. Видимо, из-за этих экспериментаторов и наступало глобальное потепление. В Африке выпадал снег. Где-то, где их отродясь не было, кололи планету земле трясения. Где-то просыпались древние вулканы.

И вот эта жара, в буквальном смысле этого слова, сводила с ума укутанную в теплую шубку Шейлу. Она страдала. Плохо на воле, плохо в квартире. Спрятаться некуда: в тени немногим лучше, чем на солнце.

Настежь распахнутые окна не давали никакого эффекта: квартира односторонняя, и сквозняки по ней не гуляли. В общем, Кириллу пришлось быстро приобрести дребезжащее чудо китайской промышленности — напольный вентилятор. Благо, он давно на него покушался. Кто сказал, что у него нет креативного мышления? Кто так думает — тот заблуждается! Эту чудную штуку можно использовать и не по прямому назначению. Не захламлять же квартиру вещью, которая потребуется от силы несколько дней, ну, может быть, несколько недель в году? Но если к решетке ветродуя прикрутить особо изогнутую проволоку, то на ней можно будет развешивать для просушки белье. Так же можно подвяливать рыбу, вязки которой снимаются с балкона в дождливые дни. В общем, вариантов использования искусственного ветерка не счесть.

Так вот. Он приволок коробку с вентилятором, собрал нехитрую конструкцию, включил и торжественно позвал Шейлу. Все это время собака, тяжело дыша, лежала на балконе и любопытства не проявляла. Собаке казалось, что на улице будет легче. Шейла пришла, уставилась мутноватыми глазам на вентилятор, и — о чудо! — ожила. Она замерла, внимательно, с недоверием, тараща желтые глаза на вентилятор. Когда пропеллер поворачивался, и поток воздуха обдавал потешную мордочку, щенок пригибался. Так продолжалось больше часа. Шейла была очарована и все жаркое время проводила вблизи вентилятора.

Такой же очарованный взгляд Кирилл подметил у нее и в гардеробной Грея. Тогда ротвейлер показывал Шейле свои замысловатые наряды и вооружение. А сейчас Шейла с благоговением смотрела на покачивающуюся суму лешего…

Получив устрашающего вида неподъемный окорок, собака, радостно вздохнув, поволокла его в тенек, под иву.

— Спасибо, Дубыня! Спасибо, кормилец! — Шейла неторопливо и обстоятельно занялась едой.

— Кушай, кушай, — улыбался Дубыня. — Жаль, не сразу меня учуяла. Меня водой поливали. Отбила бы…

— Как это я тебя не учуяла? — Шейла на миг оторвалась от благостного занятия — пожирания окорока. — Я ведь псица-охранница. Все вижу, все подмечаю. Даже мысленно…

— Псица-охранница! — фыркнул Кирилл. — Это ж надо так себя нахвалить! Ладно, не отвлекайся. Мысленно, говоришь?

Он глядел на клюку лешего и вдруг ощутил небывалый прилив энергии. Показалось — сейчас он может все! И оказался прав: его посох, лежащий неподалеку, легко скользнул ему в руку, а затем Кирилл, не задумываясь, отправил его на дальний берег озера, мысленно видя, в каком месте посох воткнулся в землю. Представил, как он вырывается из земли и летит обратно. И вот посох снова в его руке! Кирилл снова послал его туда и обратно — с умыслом, чтобы, возвратившись, посох воткнулся в песок рядом с ним. Получилось!

— Ну вот, Кирилл! — заорал леший. — Освоил! А ты сомневался! Только смотри, не зашиби кого-нибудь ненароком!