Войны Богов

Появившаяся в поле зрения пятипалая, вполне человеческая, рука, погладила поверхность одного из дисков затянутой в тёмную перчатку ладонью и Игоря обдало волной эмоций. Здесь была и радость от прикосновения к старому другу, и тревога за его состояние – поверхность диска была изъедена словно кислотой. К этим двум, самым сильным чувствам, примешивалась усталость долгого пути, облегчение от достигнутой цели и легкая неуверенность – стоявший перед кораблём человек боялся сделать последний шаг.

Совладав со своей слабостью, он сделал шаг вперёд, ещё пару, оставляя космолёт за спиной и перед Масловым возникла громада аспидно-чёрной, рассечённой на две равные части, треугольной горы.

Затопившая его сознание волна решимости совпала с очередным шагом вперёд.

Ещё шаг, ещё, шаги давались человеку с трудом и каждый новый, что он делал, всё больше и больше подтачивал его решимость – последние, поставившие его прямо перед чёрной стеной, человек делал уже только на злости, смешав в одно целое страх, усталость и обиду на себя.

Облегчённо вздохнув – Маслов уловил не сам вздох, но его эмоциональную составляющую, он поднял руку и перед Игорем возникла металлическая кисть правой ладони.

Протез?

Блестящие пальцы, с утолщениями на месте суставов, скребнули по камню и тот, отозвавшись на прикосновение, начал наливаться белым светом, высвечивая на поверхности ровные ряды символов.

Дождавшись, когда свечение станет ровным, человек поднёс к ним руку и быстро шевеля пальцами принялся нажимать нужные ему символы.

Солнышко.

Кошачий глаз.

Буква «К».

Весы.

Молния.

Чуть отступив назад человек повернулся налево – пространство меж половинок расколотого треугольника, только что бывшее пустым, трепетало медленно затухавшими волнами, гулявшими по зеркальному полотну.

Дождавшись, когда волнение прекратится, он подошёл к плёнке и Игорь едва не вскрикнул – из зеркала на него смотрело его же лицо.

Почти его.

Постаревшее, с упавшей на лоб седой прядью, с морщинами, рубившими лоб, оно устало глядело наружу, словно это не он – живой из плоти и крови, а оно – отражение, рождённое на зеркальной глади и есть главное, основное в их паре.

Лицо в зеркале шевельнулось, отворачиваясь в сторону, и Маслов, всем существом осознававший свою неподвижность, почувствовал, как его сознание, из последних сил цеплявшееся за реальность этой, материальной, стороны, начало сдавать свои позиции, перетекая в зеркальный мир.

Рука в тёмной перчатке поднялась, касаясь разделявшей их поверхности и та, не пропуская её, взволновалась запустив блестящие кольца волн.

Отстранённо глядя на происходящее, Игорь уже не мог определить первопричину движения. Кто? Кто начал движение первым? Он? Тело, в котором его запечатали? Или отражение, первым поднявшее руку? А если оно? Тогда кто здесь главный? Кто настоящий, а кто – отражение?

Вторая рука – та самая, с металлическими пальцами пришла на помощь первой.

Сжавшись в кулак, она ударила по успокоившейся было стене, но та была готова к подобному, никак не отреагировав на агрессию.

Фигура в выцветшем красном костюме, теперь Игорь видел не только лицо, отступила, тряся в воздухе блестящим кулаком, а через несколько секунд и он сам вскрикнул, ощутив как его рука – от запястья к локтю, наливается острой болью.

Что-то пошло не так.

Боль, кольцом охватившая руку, схлынула, унося с собой и размытость окружавшей Маслова реальности – теперь он ясно видел своего двойника, раздражённо переминавшегося с ноги на ногу перед разделявшей их миры преградой. И не только видел – сейчас он полностью осознавал, чувствовал, знал, что там, за зеркальной стеной стоит не он…и одновременно – он, но не из этого времени.

Отражение подошло к стене, с сожалением провело по нему кончиками затянутыми в перчатку пальцами и вдруг, словно спохватившись, быстро нарисовало на ставшей вязкой поверхности знак бесконечности, быстрым движением – восьмёрка тотчас начала расплываться, добавив сверху и снизу пару полосок.

Улыбнувшись – в глубине приоткрытого рта блеснули металлом зубы, двойник отступил назад – зеркало, на том самом месте, где был знак, потемнело и на ставшей матовой поверхности, проступили два ряда символов.

Солнышко, Кошачий глаз, буква «К».

Ниже, точно под ними – Весы, Молния… Третье место, то, что было под «К», пустовало и отражение, не в силах сдержать раздражение, пнуло стену сапогом.

Одного знака явно не хватало.

Пошевелив губами, двойник явно ругался, он махнул металлической рукой, стирая с поверхности символы и приблизив лицо к преграде, посмотрел в глаза Маслова. Его губы снова шевельнулись, и Игорь угадал короткое слово, вырвавшееся наружу.

Жди!

Короткий толчок в живот, колени обожгло тупой болью – непонимающе закрутив головой, Игорь обнаружил себя лежащим на боку в яме рядом с распахнутым контейнером.

– Очнулся?! Ну наконец-то! – Голос Ролаши был полон настоящей, неподдельной тревоги: – Да что же это с тобою! Тело – никаких сбоев и вдруг раз – и сложился. И мозговая активность пропала!