Войны Богов

– Тонкая, однако, работа, – хмыкнул Маслов, поднимая блюдце вверх: – В конце месяца делали, – покачал он головой, наблюдая в глубине полупрозрачной скорлупы неясные прожилки и пятна.

– Осторожно положи на место, – голос Ролаши, несмотря на видимое спокойствие едва не дрожал от напряжения: – Очень осторожно и медленно.

– Что? Бомба? Рванёт? – Продолжая удерживать край блюдечка двумя пальцами он медленно опустил его на соломенное ложе.

– Фуууххх… – Облегчения, прозвучавшего в голосе его спутницы хватило бы человек на пять.

– А что ты так переполошилась? – на всякий случай отступив от контейнера поинтересовался Игорь, не сводя взгляда с мирно лежащего на соломе глубокой тарелки: – Как по мне – блюдечко, как блюдечко. С каёмочкой, – кивнул он на тонкий поясок бежавший по ободу посудины.

– Блюдечко. С каёмочкой. – Передразнила его Ролаша: – Ха! Да перед тобой, мой неокультуренный друг – одна из святынь расы Уюсов! Священный осколок Протояйца. Часть великой Скорлупы, давшей начало всему сущему! Сосредоточие вселенной, колыбель миров и прочая, прочая, прочая!

– Хм…

– А каёмочка, – продолжала вещать она, не снижая градус пафосности: – Сделана из священного метала каевцера!

– Никогда о таком не слыхал.

– Конечно не слыхал, откуда тебе про такое знать?! Его, по молекулам, добывают из осколков скорлупы Великих Крыльев Уюсов.

– А это ещё что за напасть – Великие Крылья?!

– Великие Крылья – так называются старейшие рода их расы. Именно в их скорлупе, сохранившей частицы первозданной чистоты и содержатся крохи этого священного, для всех птиц метала.

– Ага-ага. Понял. Аристократы пернатые, ясно. Давай к нашей теме. Я верно понимаю, что эта хреновина стоит много?

– Очень! До сегодняшнего дня дошло всего шесть таких осколков.

– Ага. Знакомо. У нас, у меня дома, тоже подобные типа святыни есть и много. Одних голов Иоана Крестителя – штук семь-восемь. И две из них, что доказано официально – подлинные.

– Это как? Он что – двухголовым был? А у тебя почему одна?

– Шутка. Я к тому, что подделок много. Может и эта скорлупка, – он кивнул на распахнутый контейнер: – Подделка?

– Ммм…. Вряд ли. Всё же в музее хранилось. И вообще – пусть этим делом эксперты занимаются. Положи его как было – в серёдку упаковки и закрывай, я весь контейнер на корабль перенесу.

– Как скажешь, – погрузив кусок скорлупы в переплетение стебельков, Игорь осторожно прикрыл створки и, защёлкнув замки, отошёл в сторону, наблюдая как тот быстро растворяется в воздухе.

– Перенесла на челнок. Даю следующую отметку. Тебе повезло, – добавила она после короткой, практически незаметной, паузы: – Третий ящик практически рядом – левее места где ты стоишь.

– Здесь? – Повернувшись, Игорь приготовил пистолет: – Далеко? В смысле – глубже? Выше?

– На одной плоскости. Просто копай прямо, сам увидишь.

Она оказалась права и менее чем через минуту перед Масловым появился край очередного контейнера. Привычно очистив пространство вокруг него, он сдвинул замки, и, не говоря ни слова, откинул их в стороны, возвращая свету давно скрытое содержимое.

– Мда… – Задумчиво пробормотал Игорь, наблюдая за блеском солнц на гранях небольших кружков желтого металла: – А вот и пиастры.

– Пиастры? – Опустившейся вниз шарик закачался из стороны в сторону, сканируя добычу: – Это что? Ты уже не первый раз этот термин произносишь.

– Да вот это самое, – зачерпнув горсть монет, Маслов поднёс их к забралу шлема: – Были такие монеты. Во времена парусных кораблей и пиратов.

– У вас были пираты?

– И были, и есть, – чуть разжав пальцы он позволил кругляшкам стечь обратно в контейнер: – Вот только толку от них… Ни-ка-кого.

– Ну как это нет? Золото, почти чистое. Вес одного образца четырнадцать грамм. Объём полтора кубометра. По нынешним ценам это нам тысяч пятнадцать-двадцать даст. Без учёта художественно ценности, разумеется.

– Художественной? – Выудив из россыпи одну монетку, Игорь поднёс её к глазам: – Думаешь это её имеет?

Выбитый на решке портрет изображал мужика средних лет гордо задирал к небу аристократически горбатый нос. Буквы, окружавшие его портрет, казались знакомыми, в них угадывались очертания общего языка родной для Маслова галактики, но вот только складываться во что-либо читабельное они никак не желали. Другую сторону, там, где у земных монет располагался орёл или герб страны, украшало хитрое переплетение тонких линий, пляшущих вокруг схематично изображённой человеческой фигурки с расставленными в стороны руками и плотно сдвинутыми ногами.

– Не думаю, что кого-то здесь заинтересует портрет давно сгинувшего царя, – закончив осмотр он подкинул кругляшок на ладони и, не став ловить, позволил ему упасть в контейнер.

– Сдадим как металл. Всё деньги. А что ты расстроился? Ты же всю дорогу о кладе с этими твоими пиастрами, мечтал?