Воины бури

Я пошел к северным воротам, поднялся на парапет и оглядел пустынные окрестности. Сын присоединился ко мне, но не проронил ни слова. Этим утром он командовал стражей, что означало избавление от церковной службы, и мы стояли вдвоем в приятном молчании. На лугу между рвом и римским погостом полагалось шуметь ярмарке, вместо этого немногочисленные прилавки расположились на главной улице. Эостра не обрадуется, но, может, и простит, потому как это не мстительная богиня. Истории про нее я слышал еще ребенком, хотя рассказывали их шепотом, так как мы вроде бы были христианами. Говорили, как она выплывала из рассвета, разбрасывая цветы, и как животные следовали за ней парами, и как собирались вокруг нее эльфы и духи с дудками из тростника и барабанами из головок чертополоха. Они наигрывали свою странную музыку, а мир пробуждался заново под песню Эостры. Она должна быть похожа на Мус, подумал я, припоминая крепкое тело, гладкую кожу, радостный блеск в глазах и озорную улыбку. Даже единственный пришедший на память изъян в виде родимого пятна в форме яблока казался теперь привлекательным.

– Ты нашел ту девушку? – нарушил я молчание.

– Еще нет, – с печалью в голосе ответил сын. – Перерыли все.

– Ты сам ее не прячешь?

– Нет, отец. Клянусь.

– Она должна где-то жить!

– Мы спрашивали, искали. Мус просто исчезла! – Утред перекрестился. – Мне сдается, что ее и не было вовсе. Вдруг она ходящая в ночи?

– Не будь глупцом, – хмыкнул я. – Разумеется, она существует! Мы видели ее. А ты так не просто видел!

– Но вчера ночью ее не видел никто, – заявил он. – А ведь она голая сбежала.

– Плащ-то захватила.

– Но даже так кто-то мог ее встретить! Полуголая девушка бегает по улицам! Как она могла просто исчезнуть? А вот исчезла! – Утред помолчал, хмурясь. – Она ходящая в ночи! Живая тень!

Живая тень? Я высмеял идею, но живые тени существовали на самом деле. Привидения, духи и гоблины, злобные ночные твари. А ведь Мус, подумалось мне, тоже воплощение зла. Она сеяла раздор, настраивая моих людей против воинов Этельфлэд. К тому же слишком совершенна, чтобы быть настоящей. Выходит, это призрак, посланный богами искушать нас? Искушать меня в частности – достаточно было припомнить, что я испытывал, когда свет фонаря падал на ее спелые груди.

– Ее надо остановить, – решил я. – Если ты не хочешь ночного побоища между нашими парнями и дружинниками Этельфлэд.

– Сегодня она вряд ли появится, – неуверенно произнес сын. – Не осмелится.

– Если только ты не прав и она на самом деле не движущаяся тень.

Я коснулся молота на шее.

И задержал руку на талисмане.

Потому что из далеких лесов, покрывавших всю территорию вокруг Эдс-Байрига, выступила армия Рагналла.

* * *

Воины Рагналла развернулись в линию. Зрелище было впечатляющее, поскольку норманны не выползли длинной процессией из леса, а разом появились на опушке, в одно мгновение заполонили землю. Только что поля были пустыми, а в следующий миг из-под деревьев появился мощный строй конников. Чтобы устроить это представление, требовалось время. Рагналл хотел напугать нас.

Один из моих воинов заколотил по железной полосе, подвешенной на боевой площадке над воротами. Полоса заменяла набатный колокол и издавала резкий и громкий звук, созывая защитников на стены.

– Продолжай стучать, – велел я воину.

Я видел, как хлынули из церкви люди, спешно разбирая щиты, шлемы и оружие, сложенное на улице.

– Сотен пять? – высказал оценку вражеских сил мой сын.

Я обернулся и посмотрел. Разделив далекую линию пополам, а половину еще надвое, я посчитал коней, потом умножил результат на четыре.

– Шестьсот, – прикинул я. – Возможно, все конные, какие у него есть.

– Но воинов наверняка больше.

– Тысячи две самое малое.

Шестьсот всадников угрозы для Сестера не представляли, но по моему приказу грохот железной полосы по-прежнему разносился по городу. Воины уже поднимались на парапеты, и Рагналл мог видеть, как густеют острия копий на высоких каменных стенах. Мне хотелось, чтобы он пошел на приступ. Нет более удобного способа убивать врагов, чем когда они лезут на хорошо охраняемые укрепления.

– Должно быть, морской конунг побывал на Эдс-Байриге, – предположил сын.

Утред глядел на восток, где дым от устроенного нами погребального костра еще пятнал небо. Он полагал, что Рагналл придет в ярость при виде отрубленных голов, которые я оставил ему в качестве приветствия, и надеялся, что эти кровавые гостинцы подтолкнут ярла к опрометчивой атаке на город.

– Сегодня штурма не будет, – проворчал я. – Рагналл, может, и твердолобый, но не дурак.

Из растянувшегося строя воинов, медленно пересекающего луг, донесся голос рога. Звук у рога был такой же резкий, как звон моей железной полосы. Позади всадников стали различимы пехотинцы, но все равно число находившихся на виду неприятелей не превышало семи сотен. Этого даже близко не хватало для атаки на стены, но я выгнал защитников на парапет не в ожидании приступа, а желая дать Рагналлу понять: мы готовы его встретить. Мы оба устраивали представление.

– Хотел бы я, чтобы он пошел в атаку, – с грустью промолвил Утред.

– Не сегодня.