Воины бури

– Он понесет потери, если пойдет! – Сын надеялся, что я ошибаюсь, мечтал убить несколько человек, лезущих на каменные стены.

– У него есть лишние люди, – сухо напомнил я.

– Будь я на его месте… – начал было сын, но не договорил.

– Продолжай.

– Я не стал бы терять пару сотен парней на этих стенах. Я пошел бы вглубь Мерсии. Отправился бы на юг. На юге можно взять богатую добычу. А здесь?

Я кивнул. Утред прав, разумеется. Осадить Сестер – значит напасть на одну из сильнейших крепостей Мерсии, а в окрестностях города не разжиться добром или рабами. Крестьяне укрылись в ближайших бургах, захватив с собой семьи и скотину. Мы готовы к войне, даже желаем боя. Зато стремительный бросок на юг, в сердце страны, приведет к процветающим фермам и богатой поживе.

– Он углубится в Мерсию, – согласился я. – Только сначала ему нужен Сестер. Сегодня Рагналл не нападет, но штурм будет.

– Почему?

– Потому что нельзя стать королем Британии, обходя бурги, – ответил я. – И к тому же Сестер – достижение Этельфлэд. Есть множество людей, до сих пор считающих, что женщине не подобает править, но с ее успехом не поспоришь. Она укрепила всю здешнюю округу! Ее супруг боялся этого места. Он только бросал слова на ветер, а вот его жена прогнала данов. Даже если Этельфлэд ничего больше не сделает, Сестер останется свидетельством ее победы. Поэтому, захватив город, ты докажешь, что она слаба. Возьми Сестер – и вся Западная Мерсия окажется беззащитной. Если Рагналл одержит верх здесь, то вся страна будет у его ног, и он это понимает. Ему хочется быть королем не только Нортумбрии, но и Мерсии, и это стоит потери двух сотен воинов.

– Но без Эдс-Байрига…

– Потеря Эдс-Байрига осложняет ему жизнь, – оборвал я сына. – Но Сестер ему все равно необходим! Ирландцы теснят норманнов из своей страны, и куда тем деваться? Сюда! Но они не смогут прийти, если не будут контролировать реки. Именно наша неспособность контролировать реки и позволила Рагналлу вторгнуться в Британию. Потому нам предстоит битва не только за Сестер, но за все! За Мерсию и в конечном счете за Уэссекс.

Внушительная линия всадников остановилась, и теперь к городу двигался лишь небольшой отряд. В нем насчитывалось около сотни конных, сопровождаемых также некоторым количеством пехотинцев. Все шли под двумя большими знаменами. Одно изображало красную секиру Рагналла, ту же эмблему, что у его брата Сигтригра. А вот второй флаг не был мне знаком. Стяг был большой. И черный. Вот так – просто черный флаг, только выглядел он еще более зловеще благодаря свободному краю, изодранному так, что полосы развевались на морском ветру.

– Чей штандарт? – спросил я.

– Никогда такого не видел, – отозвался сын.

На парапет поднялись Финан, Мереваль и Этельфлэд. Никто из них не опознал флага. Размерами он не уступал штандарту с секирой, и это означало, что идущий под этим черным стягом – ровня Рагналлу.

– Там женщина, – сказал Финан. Глаза у него были как у сокола.

– Жена Рагналла? – предположила Этельфлэд.

– Возможно, – согласился Мереваль. – Говорят, у него их четыре.

– Женщина в черном, – заявил Финан. Приставив ладонь ко лбу, он вглядывался в приближающегося врага. – Она на небольшой лошади прямо перед флагом.

– Если только это не священник, – неуверенно заметил Мереваль.

Могучая линия всадников принялась бить мечами по щитам, этот ритмичный и угрожающий звук скрежетал в теплом свете солнца. Теперь и я разглядел женщину. Она была закутана в черное, с черным капюшоном на голове, и ехала на небольшой вороной лошадке, казавшейся карликовой на фоне боевых скакунов окружающих мужчин.

– Священника он с собой не возьмет, – настаивал Финан. – Это женщина как пить дать.

– Или ребенок, – заметил я. Наездник на маленькой лошади и сам казался малого роста.

Всадники остановились. До них было сотни две шагов, значительно больше того расстояния, с которого мы могли бы достать их, метнув копье или топор. У некоторых воинов из фирда имелись луки, но они были короткие, охотничьи, не способные пробить кольчугу. Такие луки заставляют врага прятать за щит открытое лицо, полезны они лишь на очень близкой дистанции, но посылать стрелу за две сотни шагов было бы напрасной тратой сил, врагам на потеху. Два лучника натянули тетивы, и я резко велел им опустить оружие.

– Они приехали говорить, а не сражаться, – крикнул я.

– Пока, – проворчал Финан.

Я достаточно хорошо разглядел Рагналла. Он, как всегда, красовался: длинные, вьющиеся по ветру волосы и голая грудь в наколках. Выехав вперед на несколько шагов, ярл привстал в стременах.

– Господин Утред! – гаркнул он. – Я принес тебе дары!

Он вернулся к своему знамени, а пехотинцы вынырнули из-за коней и направились к стенам.

– О нет! – выдохнула Этельфлэд. – Нет!

– Сорок три, – проворчал я. Считать не было необходимости.

– Будешь играть с дьяволом – обожжешься, – заметил Финан.