Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн

Однако радикально настроенные члены совета и горожане не собирались уступать. На народном собрании разъяренная толпа едва не избила римлян (по данным Аппиана, их хотели схватить и держать до возвращения карфагенских послов), и их с трудом удалось спасти лидерам антибаркидской «партии» Ганнону Великому и Гасдрубалу Козлу. Теперь им надо было покинуть город, для чего им выделили квадрирему и две триремы сопровождения. Когда корабли достигли устья реки Баграды, откуда уже был виден римский лагерь, триремы повернули назад, а корабль с послами атаковали три пунийские квадриремы из находившегося поблизости флота Гасдрубала. Полибий говорит, что это была заранее спланированная акция, Ливий сомневается, была ли это инициатива правительства или лично Гасдрубала, но наиболее логичным кажется утверждение Аппиана о том, что отправкой римских послов руководили Ганнон Великий и Гасдрубал Козел, а нападение на них организовали приверженцы Баркидов, «партия войны». Захватить римский корабль пунийцы не смогли, но во время перестрелки большая часть команды была перебита, а корабль был вынужден выброситься на берег, чтобы могли спастись оставшиеся (Полибий, XV, 2, 4–6; Ливий, ХХХ, 25, 5; Аппиан, Ливия, 34).

Как раз в это время в лагерь Сципиона из Рима прибыли карфагенские послы в сопровождении Гая Лелия и легата Квинта Фульвия Гиллона (как уточняет Аппиан, их туда занесло бурей). Сципион заявил им, что считает перемирие нарушенным, после чего отпустил и стал готовиться к продолжению войны. Мягкость Сципиона в обращении с послами дала повод карфагенской «партии мира» поднять вопрос о возобновлении мирных переговоров, но подавляющее большинство совета было по-прежнему настроено воевать, тем более что именно тогда, а может, несколькими днями раньше в Африку прибыла армия Ганнибала. Правда, у Пунийца при возвращении на родину возникло дурное предчувствие. Когда до берега оставалось уже недалеко, он спросил матроса, что находится у них по курсу. Оказалось, что корабли идут прямо на некую разрушенную гробницу. Это показалось Ганнибалу плохим предзнаменованием, и он приказал сменить курс, после чего высадка была произведена в Малом Лептисе, примерно в ста двадцати километрах к югу от Карфагена (Полибий, XV, 3, 1–4; 4; Аппиан, Ливия, 35; Ливий, ХХХ, 25, 9–12; Орозий IV, 19, 1).

На этом закончилась кампания 203 г. до н. э.

Последняя схватка

Против обыкновения зима 203–02 г. до н. э. в Африке не стала временем затишья. Владения карфагенян уже сильно пострадали от войны, урожая ожидать не приходилось, потому что сев был сорван, а ко всему прочему Сципион блокировал Карфаген с моря. Вследствие этого пунийское правительство требовало от своих полководцев действовать как можно быстрее.

Сразу после высадки Ганнибал стал искать способы пополнить свои войска и заготовить для них припасы. Среди прочих на его сторону во главе тысячи всадников перешел Мазетул, бывший участник борьбы за власть в Нумидии, а также второй сын Сифакса Вермина, сохранявший еще влияние на значительной части территории отцовского царства (в последовавшей вскоре битве при Заме Вермина не участвовал). Кроме этого, в Ливию из Македонии прибыл четырехтысячный отряд под командованием Сопатра – спустя почти тринадцать лет после заключения союзного договора Филипп V все-таки поддержал карфагенян (Полибий ничего не говорит о наличии македонян в пунийской армии, но, возможно, это связано с тем, что он не желал очернять соотечественников-эллинов) (Ливий, ХХХ, 26, 3; Аппиан, Ливия, 33).

«Стратегемы» римского писателя Фронтина содержат упоминание о том, что сразу после прибытия в Африку армии Ганнибала Сципион решил захватить несколько пунийских городов, очевидно, имевших важное местоположение. Не желая брать их штурмом, он провел в их окрестностях несколько демонстративных набегов и отступлений, призванных убедить Ганнибала, что Сципион боится серьезного боя. Уловка подействовала, и Пуниец, собрав в одно войско гарнизоны этих городов, попытался навязать римлянам генеральное сражение. Сципион уклонился от столкновения, а тем временем Масинисса захватил оставшиеся без защиты города (Фронтин, III, 6, 1). Ни у Ливия, ни у Полибия, ни у Аппиана проведение Сципионом такой операции не подтверждается. Особенно «красноречивым» выглядит молчание Полибия, который в силу своего положения не только должен был прославлять своего патрона и его предка – Сципиона Африканского, но и имел доступ к соответствующей информации, в частности семейным преданиям Сципионов, в которых столь успешное применение военной хитрости наверняка не было бы оставлено без внимания. Кроме того, сомнительно, чтобы Ганнибал повел себя в данной ситуации настолько неосмотрительно. Вследствие этого сообщение Фронтина выглядит малодостоверным, но, как кажется, его не следует безоговорочно отметать по причине, о которой речь пойдет ниже.