Воины Карфагена. Первая полная энциклопедия Пунических войн

Казалось бы, эта весьма стройная схема достаточно хорошо согласует в себе сведения, заключенные в источниках, и дает ясную картину действий римских легионеров в бою. Однако при более внимательном рассмотрении возникают серьезные сомнения в правдоподобии как ее, так и некоторых других, аналогичных ей версий, допускающих смену боевых линий легиона в процессе сражения (в свое время с критикой подобных теоретических построений выступил знаменитый военный историк Ганс Дельбрюк). Достаточно лишь постараться представить «живьем» то, что должно происходить при описанных условиях. К примеру, после того как бой начался, велиты подвергли врага обстрелу, а потом отступили между манипулами тяжелой пехоты, в дело вступают гастаты. Они успешно выполняют маневр заполнения промежутков своего строя, бросают во врагов пилумы, после чего начинают рукопашную, в которой перевес остается не на их стороне. Чтобы избежать полного уничтожения первой линии, командующий приказывает гастатам отступить, а вперед выдвинуть принципов. Звучит соответствующий сигнал, и вторые центурии гастатов начинают отходить назад и заходить в тыл первым центуриям. Что же происходит в данной ситуации? Гастаты, уже понесшие в ходе боя более или менее серьезные потери, частично деморализованные, размыкают свой строй, в результате чего вместо одной боевой линии получается десять небольших отрядов. Возникает вопрос: что в таком случае делает противник? Вероятнее всего, он старается развить свой успех и довершить намечающийся разгром первой линии римлян. Его воины бросаются в открывшиеся промежутки между манипулами гастатов, пытаются их окружить, заходя в тыл легионерам, и превратить организованное отступление вторых центурий в неудержимое бегство. Правда, времени для этого у них, скорее всего, было немного, ведь на помощь гастатам должны были спешить принципы, но его могло оказаться вполне достаточно, чтобы превратить первую линию римской армии в кровавое месиво. В соответствии с этим и последующие маневры принципов в данных обстоятельствах кажутся маловероятными, ведь даже если бы им удалось благополучно пропустить сквозь свои промежутки уцелевших гастатов, заполнять их вторыми центуриями пришлось бы уже в процессе начавшейся рукопашной. Такая или примерно такая ситуация должна была возникнуть, если бы легионеры действовали так, как это пытался представить Конноли.

В качестве примера другой концепции боя римской тяжелой пехоты приведем слова советского военного историка Е. А. Разина: «Гастаты размыкались на полные интервалы, достигающие двух метров, бросали пилум в щит противника и нападали с мечами. Если нападение первой шеренги отбивалось, она отходила через интервалы в тыл и выстраивалась за десятой шеренгой. Таким образом, гастаты повторяли атаки десять раз. В случае неудачного исхода этих атак гастатов сменяли или усиливали принципы, проходившие в интервалы манипул гастатов. Наконец, в бой вводились триарии, самые опытные воины, которые вместе с гастатами и принципами предпринимали последний, наиболее сильный удар». Недостатки этого варианта еще более очевидны. Совершенно абсурдной представляется картина, когда в атаку на вражеский строй одна за другой бросаются отдельные шеренги легионеров, в которых к тому же дистанция между воинами достигает двух метров. Странно, что при таком способе действий в принципе предполагалась возможность успеха.

Вызывает вопрос и то, какое оружие у римских легионеров было более приоритетным. Традиционно считается, что судьбу боя решала рукопашная схватка, главную роль в которой играл меч – гладиус. Но и это подвергается сомнению. Отечественный исследователь А. Жмодиков, приводя многочисленные цитаты из источников, доказывает, что римляне, да и многие их противники особое значение придавали метательному бою. По его мнению, именно поэтому довольно часто враждующие стороны могли продолжать сражаться по несколько часов и при этом порой так и не вступать в рукопашную. Что же касается смены боевых линий, то А. Жмодиков отрицает возможность такого маневра в ближнем бою, но вполне допускает, что это могло происходить в процессе ведущейся противниками «перестрелки», что давало возможность воинам не только отдохнуть, но и пополнить свой запас дротиков. Недостаток метательного оружия легионеры могли возместить и просто поднимая с земли снаряды, брошенные в них противником. До рукопашной дело доходило лишь тогда, когда одна из сторон была уже не в состоянии продолжать метательный бой.