Воины Хаоса наводят порядок. Книга 1

— Гайке? — расширил глаза Констанс. Он только сейчас догадался, что означают шестиугольники с отверстием посередине, которые носили паломники и святые отцы.

Асперо воздел руки к звёздному небу.

— Когда погрязшая в грехах Теократия пала и началось Затемнение, лишь один из священников не поддался злым чарам и вывел людей из тьмы. Это был Антуан Богомолец, в миру инженер и учёный, странник через границы, коему открывались закрытые двери. Он повёл людей через гиблые земли единственно верной тропой, бросая перед собой гайки. И, конечно же, были они шестигранными.

После этой беседы Костик и Кэррот с трудом добрели до тента на берегу тёмного озера и тотчас провалились в глубокий сон, изнемогая под тяжестью обрушившихся знаний о кометах, оркоидах, гайках, заговорах и священнослужителях.

День выдался хмурым и ветреным, но шагалось легко. Мышцы привыкли к ходьбе по шатким камням да неровным поверхностям. Тяготило другое: судя по всему, до цели экспедиции осталось всего ничего. Костик всё утро перебирал варианты, но так и не решил, могут они хоть кому-то здесь доверять.

— Как думаешь, зачем им звезда? Реликвия веры? Или всё упирается в магию?

— Может, они ещё не придумали, что с ней делать, — зевнул Кэррот в ответ. Изваров на ходу возился с шейным платком, а потом занудил:

— А вот нам бы не помешало придумать, что делать, когда свара начнётся. Бартоло темнит, Асперо жаждет вывести его на чистую воду… Это, знаешь, как встреча кометы с землёй: столкновение неизбежно! Катастрофическое.

— Нам-то что? — пожал плечами Олясин. — Пусть себе разбираются, я вообще под арестом в Хендре сижу. Это вовсе не наша игра.

— Но ведь паства Бартоло боготворит и в обиду не даст. Ганс наверняка примет сторону Асперо. А ты будешь стоять и смотреть на резню?

— Ну а что ты предложишь? Наёмнички дело знают, мы с ними не справимся. Какие ещё варианты? Объяснить всем, что надо жить дружно? Прыгнуть в бездну с кручины? Я бы предпочёл просто не вмешиваться, — он шутливо метнул в друга камешек, но Изваров отмахнулся телекинезом. Лицо его дрогнуло.

— Для меня всегда был загадкой твой непостоянный характер, — сказал он. — Ты ведь здесь потому, что вступился за слабого. Ненавидишь несправедливость. А сейчас тебе что говорит твоя совесть? Постоять в стороне?

Кэррот заливисто засмеялся, аж паломники оглянулись.

— Да какая там совесть? Скучно было. А тут Порсон подвернулся, только глянь на него! Воротилу из себя строит, хряк нерезаный. У них тут всё уныло, всё схвачено… Вот и расшевелил этот хендрский гадюшник.

— Понятно. Зато теперь не уныло, — с досадой вымолвил Констанс и отвернулся.

Местность переменилась. Глубокая долина, в которую они спускались, поросла жёлтым мхом и изогнутыми деревьями с узкой остроконечной листвой серебристого цвета. Кое-где на полянах виднелись причудливой формы столбы из глины и мелкого мусора — жилища общественных насекомых, коих жители Хендры звали панцирными клопами.

Турфан Корчев переживал и несколько раз порывался заговорить, но терялся и отворачивался. Потом всё же не выдержал:

— Вы хоть знаете, что з-затевается? Боговеры, н-наёмники, орки дикие… Всех нас каторга ждёт, надо д-д-действовать!

— И каких ждать приказов, мой лейтенант? — едко выговорил Олясин. — Побежали вприпрыжку до города, Хенрику в ножки кланяться, чтобы командировочные выдал?

Корчев скорчился и прикрыл лицо толстыми пальцами. Ласилий Порсон у него за спиной тяжко вздохнул. Костик тронул плечо удручённого лейтенанта:

— Сапоги не жмут? Кормят сытно? Вот и не переживай, разберёмся на месте.

У него самого на душе скребли кошки. Лишь бы всё обошлось! Дальше топали молча, но на привале к ним подкатил Розес. Приметив настрой сержантов, он развеселился и стал всячески их подкалывать.

— Вы не трусьте, ярыги! Мы о вас позаботимся. Гарантирую: вдовы по вам плакать не будут… ведь какие там вдовы, я вообще не уверен, что вы женщин когда-либо трогали!

Кэррот хмыкнул. Ему самому уж не верилось. Он спросил Розеса:

— Расскажи, как к вам люди вообще попадают? Кого вы берёте в отряд? Может, мне после срочки приспичит пойти вербоваться?

— Извиняй, братец, нет! У нас первое правило — милицаев не брать. Работа на государство и форма казённая портят людей, так считается. Вы, наверное, это познали на собственной шкурке, бедняги…

— Положим, явился к вам человек, не служивший в милиции, — допустил Костик.

— Мы посмотрим, кто он такой. Блиц-опрос проведём, потолкуем о жизненных взглядах и опыте… Потом Ганс задаст главный вопрос, из ответа и станет понятно, что за место займёт новенький в нашей компании.

— Что за вопрос?

— Главнейший! Есть два строя. В одном пики точёны, в другом щиты сплочёны. В какой сам встанешь, в какой друга поставишь?

— И как правильно отвечать?

— Важны обе линии! Строй щитников прикрывает товарищей. Пикинёры из-за их спин колют подступающего врага. Без командной работы в бою нам не выжить.

— Справедливо, — согласился Констанс.

— Говорят, будто это отражено и в названии банды. «Одна Вторая» не потому, что половина чего-то, а «Одна-вторая». Две линии.