Воины Хаоса наводят порядок (книга I) (СИ)

Они шли при оружии, но теперь почему-то казалось, что этого мало. Олясин нёс на перевязи длинный меч, которым легко можно было кого-нибудь напугать, но он знал, что фехтует посредственно, да и не отмахаться мечом ото всякой опасности. Год назад, возле Спады, он действительно мнил, что с добротным клинком, наречённым каким-нибудь именем (свой меч он назвал звонко и коротко – Драль), можно будет себя ощутить непобедимым героем. А сейчас, повидав некоторые чудеса, Кэррот больше такого не думал. Но виду не подавал, чтобы остальных не печалить.

Изваров держал на ремне по бокам пару лёгких топориков с длинными рукоятками. Хорошо сбалансированные метательные ножи прятались в двух кобурах на бёдрах. Он освоился управлять их полётом и порой даже мог возвратить обратно при промахе, не тревожась порезаться, кость же. Но железки Констанс не считал своим главным оружием. Чародей первого класса Каленас Сатис в тренировочном лагере умудрился за несколько снисходительных уроков обучить его тонкостям восприятия. Когда плоть костенела, а тело теряло чувствительность, Изваров ужасно боялся лишиться любых ощущений, застрять в непроницаемом панцире. Но Каленас, надменный и подозрительный тип в чёрной бархатной мантии, маг, скрывавший лицо зачарованной тьмой, возвратил ему мир, научив чародейски усиливать органы чувств, когда требовалось. И теперь Костик очень надеялся обнаружить опасности раньше, чем они обнаружат его самого.

Батлер Броки тащил круглый щит из обитой железом фанеры и клювастый молоток с длинной ручкой, который Кэррот считал чеканом, Костик клевцом, а сам гном с пеной в бороде доказывал, что это боевая кирка с молоточным обухом. В любом случае штука удобная – он спускался, используя её как клюку. Ещё Батлер сделал в клюве кирки специальную прорезь, чтоб выдёргивать гвозди, и с тех пор дёргал гвозди повсюду, где только видел. Это стало фактически манией, и товарищам иногда приходилось за ноги оттаскивать его от дощатых домов и заборов. Гном ступал, бородою цепляя подлесок, и с растущим негодованием думал об ужасах, скрывающихся впереди.

Гудж шагал за ним следом. С собою он взял копьецо – боевую рогатину, также служившую посохом, а на поясе нёс кривой нож для снятия шкур и окованную железом дубинку. Он пока что не знал, что из этого может понадобиться, но с присущим ему фатализмом был готов сражаться с кем угодно и чем угодно в любое удобное время.

Наумбия не любила оружие, но в рукаве её комбинезона таился изящный кинжал, зачарованный славным прадедом, именитым волшебником Скорлатином Шноррелом. Тот совсем молодым, наспех обученным, сто тридцать лет назад мерился магией с чернокнижниками Роггарда, и теперь ей казалось весьма символичным, что оружие почтенного предка побывает на руинах его противников. Впрочем, это было не тем, о чём стоило думать.

Они пробирались по лесу до темноты, а потом, перейдя ручей и найдя лог поукромнее, устроились на ночлег. В карауле стояли по очереди; в основном часовые следили за тем, чтоб никто не храпел. Аномалий не встретилось, только несколько раз издали доносились зловещие крики и под утро в долине раздался подземный гул. Во сне Констансу мерещилось, будто кто-то тихонечко бродит вокруг. Он включался, вскидывал голову и вглядывался в темноту. Но никто их не тронул.

– А насколько вообще здесь опасно торчать? – спросил Батлер, подозрительно озираясь по сторонам. В лесу было свежее утро. Пели птицы, таял туман. Всю ночь гному снились дурацкие сны, в которых он волей хаоса превращался в лягушку, и теперь, давясь сухим пайком, он пытался развеять свои опасения.

Костик встретился взглядом с Наумбией. Волшебница наклонила голову, прислушиваясь к птичьим голосам и шелесту крон на ветру.

– Не опасней, чем в центре Варгола. Я не знаю, как возле руин, но здесь хаос давно уже выровнялся. Растворился в природе. Даже с хаос-отрицательными людьми ничего в этом лесу не случится. Голова поболит, мысли перемешаются, да и всё. Это век назад тут легко можно было, чихнув, разлететься на атомы. А сейчас уже так, постэффекты.

– А как хаос выравнивается? – спросил Кэррот, прочищая нос пальцем. – Мне всё время все говорят, «энтропия растёт»…

– Так система незамкнутая, – объяснила Наумбия. – Концентрация хаоса падает, потому что со временем он по миру размазывается! Вот как дети с песочком играют… Сухой песок можно сгрести в высокую кучу, но она всё равно понемногу рассыплется.

– Ага, познавательно! Спасибо.

– Меня смущает другое, – сказала волшебница после непродолжительной паузы. – Наш заказчик изрядно лукавит в этой истории с нестареющим оборотнем.

– Ой, все врут! – Олясин вытер руки о штаны и сладко потянулся. – Ну, поведай, что знаешь о Вармазее? Он из вашей магической братии…

Наумбия поджала губы.

– Точно не из моей! Я, конечно, о нём слышала, всё же ведущий волшебник соседнего региона. Помню, что у него были трения с Академией лет десять назад… Что-то он самовольно присваивал из наследия Роггарда. Губернатор его покрывал. Типичное поведение без меры амбициозного чародея.

– А как это связано с оборотнем?