Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

В начале переговоров бывший глава боярской думы Мстиславский покаялся и бил челом «всей земле», а конкретно Пожарскому и Трубецкому.

Затем Струсь и Мстиславский попросили разрешить покинуть Кремль всем находившимся там московским женщинам, на что воеводы согласились. Вышедшие из Кремля боярыни и княжны несли с собой свои драгоценности. Казаки хотели ограбить их, но Пожарский с дворянами отконвоировал женщин в свой лагерь.

Советский историк Р. Г. Скрынников писал по поводу переговоров Пожарского:

«После трехдневных переговоров земские вожди и боярское правительство заключили договор и скрепили его присягой. Бояре получили гарантию того, что им будут сохранены их родовые наследственные земли... Боярская дума, имевшая значение высшего органа монархии, согласилась аннулировать присягу Владиславу и порвать всякие отношения с Сигизмундом III. Земские воеводы молчаливо поддержали ложь, будто «литва» держала бояр в неволе во все время осады Москвы».

Скрынников Р.Г. «На страже московских рубежей». М., 1986, с. 296— 297

Конечно, Пожарский совершил политическую ошибку. В октябре 1612 года сидевшие в Кремле и Китай-городе бояре и князья не имело ни подчиненных им вооруженных сил, ни особого авторитета. Наоборот, сила и авторитет были у Пожарского. И он сам, своими руками, «сохранил им лицо», уберег имущество. А через несколько месяцев, вернув себе земли и заново набрав дружины, эти ничтожества вновь обрели прежнее влияние.

Пожарский мог отдать бояр под суд, лишить вотчин. А их земли раздать освободителям Москвы — своим дворянам и казакам Первого ополчения. Понятно, что после этого князь Дмитрий стал бы кумиром абсолютного большинства тех и других. Любого его противника они просто разорвали бы на куски. И нетрудно угадать, кого бы в таком случае избрал царем Земский собор 1613 года. Однако подобные рассуждения — из нашего времени, тогда как Пожарский жил совсем в другом. Он, как и его сподвижники, был связан по рукам и ногам тогдашними представлениями о чести, приличиях и традициях. Физически он мог поступить как угодно; психологически — нет. Во всяком случае, он никак не мог допустить расправы «черни» с самыми знатными московскими аристократами.

26 октября распахнулись Троицкие ворота Кремля, на каменный мост вышли бояре и другие москвичи, сидевшие в осаде. Впереди процессии шел Федор Иванович Мстиславский, за ним — Иван Михайлович Воротынский, Иван Никитич Романов с племянником Михаилом (будущим царем) и его матерью Марфой. Казаки хотели ограбить их, но дворяне Пожарского силой оружия удержали казаков и заставили убраться в свой табор.

На следующий день произошла капитуляция литовско-польского гарнизона. Принимал капитуляцию Кузьма Минин. Часть пленных во главе с полковником Сгрусем отдали казакам Трубецкого, остальных с полковником Будзилой — Второму ополчению. Казаки убили почти всех доставшихся им пленников. Уцелевших Пожарский и Трубецкой разослали по городам: в Нижний Новгород, Балахну, Галич, Ярославль и другие.

Ненависть к литвинам и полякам была столь велика, что в некоторых городах пленных линчевали. Так, в городе Галич толпа перебила всех пленных из роты Будзилы. То же случилось с ротой Стравинского в Унже. Более удачно сложилась судьба роты Талафуса в Соли Галицкой: ее освободил отряд запорожских казаков, случайно забредший туда в поисках добычи.

Литовских и польских офицеров во главе с Будзилой 15 декабря доставили в Нижний Новгород, где посадили в острог. Позже Будзила писал, что местные власти хотели всех их утопить в Волге, но вмешательство матери князя Пожарского спасло им жизнь.¹⁷⁷

В тот же день 26 октября дворяне и казаки заняли Кремль, но торжественный въезд в Кремль воеводы назначили на 27 октября. С утра казаки Трубецкого собрались у церкви Казанской богородицы за Покровскими воротами; ополчение Пожарского — у церкви Иоанна Милостивого на Арбате. Взяв кресты и образа, оба ополчения двинулись с разных сторон в Китай-город. Они сошлись у Лобного места. Там троицкий архимандрит Дионисий начал служить молебен. Тем временем из Спасских ворот Кремля вышел другой крестный ход во главе с архангельским архиепископом Арсением и кремлевским духовенством. После молебна войско и горожане отправились в Кремль.

То, что они увидели там, поразило и ужаснуло всех. Церкви были разграблены, почти все деревянные постройки разобраны на дрова и сожжены. В больших чанах лежали разделанные и засоленные человеческие трупы. Тем не менее, воеводы приказали отслужить обедню и молебен в Успенском соборе.

Сразу же после изгнания оккупантов начались очистка и восстановление Кремля и всей столицы. Трубецкой поселился в Кремле во дворце Годунова, Пожарский — на Арбате в Воздвиженском монастыре. Кремлевские сидельцы-бояре разъехались по своим вотчинам.