Войны Московской Руси с Великим княжеством Литовским и Речью Посполитой в XIV-XVII вв

Сенсационное открытие о «подвиге Ивана Сусанина» было сделано в начале XIX века. Вдруг выяснилось, что после сдачи Москвы поляки решили взять в плен либо убить Михаила Романова, чтобы не допустить его избрания на престол, хотя в Москве еще никто понятия не имел о том, кто станет царем.

Михаил с матерью находился в то время в Костроме (точнее, в близлежащем Ипатьевском монастыре), однако злодеи об этом не знали. Тогда они якобы схватили крестьянина Ивана Сусанина из села Домнино Костромского уезда, принадлежавшего Романовым, и пытками заставляли сказать, где скрывается Михаил. Сусанин знал, что он в Костроме, но не сказал и был замучен до смерти.

Композитор Федор Глинка в 1836 году пошел дальше. Он придумал, что Иван Сусанин завел большой отряд поляков в лес, где они заблудились и погибли от холода и голода, предварительно порубив на куски самого Сусанина.

У Глинки Сусанин спасал царя. Поэтому опера называлась «Жизнь за царя».

Позже большевики решили, что крепостному мужику не пристало спасать царя-кровопийцу. В 1939 году оперу Глинки переделали и переименовали. В новом варианте Сусанин спасал уже не царя, а жителей города Костромы.

В 1990-е годы опере вернули старое название, и теперь Сусанин опять спасает царя. Более того, русские историки «новой патриотической волны» точно указали не только то место, куда герой завел поляков (Юсуповское болото), но и конкретную точку гибели его самого! Они даже «нашли» и показали по теле-

видению скелет Ивана Сусанина! Теперь на месте «гибели» мужественного крестьянина установлен памятник.

Но все это — «развесистая клюква». Миф о Сусанине разоблачил еще в середине XIX века профессор-историк Н.И. Костомаров. По его мнению, крестьянина Ивана Богдашкова схватила шайка «воров» (воровских казаков), которых тогда немало бродило по Руси.¹⁷⁸ Если они в самом деле замучили его, то из-за денег. Ведь шайке бандитов ни Кострома, ни Ипатьевский монастырь, с их каменными стенами и десятками крепостных орудий, были не по зубам. Костомаров писал:

«Сусанин на вопросы таких воров смело мог сказать, где находился царь, и воры остались бы в положении лисицы, поглядывающей на виноград. Но предположим, что Сусанин, по слепой преданности своему барину, не хотел ни в каком случае сказать о нем ворам: кто видел, как его пытали и за что пытали? Если при этом были другие, то воры и тех бы начали тоже пытать, и либо их, также как Сусанина, замучили бы до смерти, либо добились бы от них, где находится царь. А если воры поймали его одного, тогда одному Богу оставалось известным, за что его замучили. Одним словом, здесь какая-то несообразность, что-то неясное, что-то неправдоподобное.

Страдание Сусанина есть происшествие само по себе очень обыкновенное в то время. Тогда казаки таскались по деревням и жгли и мучили крестьян. Вероятно, разбойники, напавшие на Сусанина, были такого же рода воришки, и событие, громко прославленное впоследствии, было одним из многих в тот год. Через несколько времени зять Сусанина воспользовался им и выпросил себе обельную грамоту».

Действительно, крестьянин Богдан Собенин в 1619 году обратился к царю Михаилу с челобитной, где заявил, будто бы его тестя Ивана Сусанина Богдашкова литовские люди (отметим: не поляки) запытали, дабы узнать, где государь. Сказочники XIX века перепутали фамилию героя (Богдашков) с отчеством (Сусанин).

Сказка понравилась царю и его матери. Зятю дали деньги и грамоту, подтверждавшую геройское поведение Ивана Богдашкова. Естественно, что никто не проверял сообщение Богдана Собенина, да и проверить его не представлялась возможным. А, главное, зачем? Просил Богдан немного, польза же от пропаганды этой истории могла быть вполне очевидная.

ПОХОЖДЕНИЯ АТАМАНА ИВАНА ЗАРУЦКОГО (1612-1614 гг.)

Как мы помним, Иван (точнее, Ян) Заруцкий в 1612 году ушел от Москвы на юг с радикально настроенной частью казаков. Пока первое ополчение находилось под Москвой, он содержал Марину Мнишек в Коломне, под защитой верных ему казаков. Атаман периодически наведывался в Коломну, до которой было в хорошую погоду два дня пути верхом от Тушино.

По утверждению Пискаревского летописца, ранее Заруцкий постриг свою жену в монахини, а своего сына отослал в Коломну «к ней, Марине, в стольники, а хотел на ней женитца и сести на Московское государство». Последнее обвинение вряд ли справедливо, хотя кто знает, какие мысли могли одолевать человека, уже совершившего головокружительное восхождение от мелкого казацкого предводителя (сотника) до боярина и одного из вождей Первого ополчения. Кстати говоря, Заруцкий не был православным. Князь И.Н. Одоевский, сражавшийся сним под Воронежом, называл Иван Мартыновича «черкашениным люторские веры», т.е. казаком лютеранского вероисповедания.