Войны новых технологий

Предлагается изменение терминологии – рефлексивное противоборство, которое будет включать и информационное противоборство [12]. Понятно, что рефлексивное будет работать на ментальном уровне, в точке принятия решения.

Разграничение китайского и российского подходов к операциям влияния привело П. Мэттиса к следующим трем характеристикам [13]:

• Россия работает системно, опираясь на сложные действия для достижения результата, Китай сфокусирован на индивидуальной работе, на создании личностного контекста, а не оперативной игре, многие китайские дипломаты вышли из разведки;

• в российской операции ведущую роль играют разведслужба, в китайском варианте – она только облегчает встречи и контракты вместо того, чтобы вести всю грязную работу самим;

• Россия создает агентов влияния, некоторые из которых даже могут не понимать, с кем они имеют дело; Китай влияет на агентов, его игра более мягкая, поскольку разведслужба не так заметна.

И в том, и в другом случаях мы имеем сложные системы, где влияние будет достигаться вообще вне этой системы воздействия, а в массовом сознании. Собственно говоря, это то, что произошло с российской информационной интервенцией в американские президентские выборы.

М. Галеотти считает себя автором термина «доктрина Герасимова», хотя понятно, что сам Герасимов просто не мог так сказать. Несколько пересмотрев свой анализ. М. Галеотти приходит сегодня к иному пониманию: «Если подрывные действия не являются прелюдией к войне, а и есть сама война, то это меняет наше представление об угрозах, а также дает возможность подготовить лучшие варианты ответа. Обладание значительными вооруженными силами все еще необходимо для сдерживания, однако большее внимание, вероятно, следует уделить контрразведывательной работе, повышению грамотности в области средств массовой информации, борьбе с коррупцией (это всегда благо для политических воинов), а также сглаживанию социальных различий, которые русские с радостью используют» [14].

Изменения в мире в основном произошли в информационно-коммуникативном пространстве и его использовании. Это очень серьезно помогло использованию дезинформации в военных действиях. Усилились возможности уводить восприятие противника в сторону, рассказывая о том, чего на самом деле нет. Ярким примером этого и стали «зеленые человечки», чьи автоматы подавались как нечто вторичное. Это было управляемым восприятием со стороны России, а реальность хорошо передают подлинные воспоминания того периода по поводу захвата зданий, вынесенные в заголовок интервью бывшего председателя Совета Министров АР Крыма А. Могилева: «„Зеленые человечки” в Совмине Крыма взломали сейфы, банкомат, опустошили холодильники и оставили записку: „Извините, такая работа”» [15].

ЦРУ признает сегодня совершенно иное представление о распространении информации, чем это было раньше: «Информация, которая раньше была только в Вашингтоне и Москве, сегодня проходит по интернету с молниеносной скоростью. Как сырая информация, так и анализ, имеющие разное качество и иногда вводящие в заблуждение или недостаточно обоснованные, сегодня свободно перемещаются. Такая моментально доступная информация различного качества может не только стать основой для плохого принятия решений, но и выдвигать требования к разведке, которые будут несовместимыми с широкой миссией разведки» [16].