Войны новых технологий

В целом, вероятно, можно сказать, что информационные войны – это смена обоев, а смысловые – направлены на смену фундамента. Конечно, настенные обои могут выглядеть как окно или настоящее окно – как стул, куда вы сядете и упадете. Но все равно это смена сегмента картины мира, которая, несомненно, может иметь фундаментальные последствия. Смысловая война всегда направлена на подобные фундаментальные последствия.

Этот переход к смысловым войнам следует освоить как можно скорее. Ведь технологическое отставание на первых этапах ведет к еще большему отставанию на последующих. Примеров море: ни Украина, ни Россия же не в состоянии сегодня выпустить ни мобильный телефон, ни телевизор, ни компьютер. Еще в 1962 году советник Дж. Кеннеди А. Шлезингер писал своему президенту, что если США не обратят внимания на кибернетику, как это делает СССР, то они проиграют все. Есть исследование на тему, почему СССР не сделал интернет, где в заголовке встречается слово Inter-nyet [2]. Хотя интернет придумывался как инструментарий для совместного пользования ресурсами, а превратился в канал коммуникации.

Смысловые войны в сильной степени являются незаметными с точки зрения получателя информации, и в этом их сила. Более того, они идут как бы в русле сохранения имеющейся модели мира, не противореча ей, хотя на самом деле конечные их цели иные. Так перестройку М. Горбачев задавал как возвращение к ленинской модели, но в конце ее Ленина вслед за Сталиным списывают в архив.

Следует также помнить, что смысловые и информационные войны характерны для кризисных ситуаций. Поэтому предварительная подготовка к защите, а не только собственной атаке имеет существенное значение. И здесь уже накоплен достаточно сильный опыт в сфере паблик рилейшнз. Например, А. Чумиков продвигает международно признанные десять тезисов по работе в кризисных ситуациях, один из которых звучит так: «Быстрая реакция – ключевой момент в стратегии кризисных коммуникаций» [3]. Сегодня можно добавить фразу, что быстрая реакция столь же важна и в гибридных войнах.

Быстрая реакция всегда является результатом такой предварительной тренировки в реагировании, что особенно важно для выработки реакции государственных структур, где требуется почти бесконечное согласование действий разных ведомств.

При этом нам следует помнить, что кибератаки проходят только в систематике информационных войн, которые делятся на действия в киберпространстве и информационном пространстве. Однако кибератака также может нести последствия для информационного пространства. Например, 27 августа 2013 года на три часа был отключен в результате такой атаки вебсайт газеты New York Times [4]. Здесь, как видим, кибератака имела четкие информационные последствия. Правда, сегодня ввести хаос можно и без отключения, а с помощью соцмедиа (см., например, расследование британского парламента 2018 года по поводу Google, Facebook и Twitter [5]).

Медиакоммуникации несут на себе политическую, экономическую, развлекательную нагрузки. Они стали частью жизни любого человека. Они наполняют пространство вокруг нас информацией и смыслами. И очень часто мы понимаем и интерпретируем нашу жизнь, исходя из того, что получаем по этим потокам, а не непосредственно из физического пространства. Человек зависит от медиапространства точно так, как он зависит от пространства физического.