Войны распавшейся империи. От Горбачева до Путина

Даже по чеченским меркам Хож-Ахмед Нухаев славился своей «отмороженностью». Так, по легенде, возвышению Хож-Ахмеда предшествовала следующая история. Как-то к московским чеченским авторитетам обратился за помощью молодой чеченец из отдаленного аула. В столице он напился в ресторане, буянил, приставал к женщинам. На его беду, в том же заведении отдыхал один из грузинских воров в законе. Грузинские бандиты в качестве наказания заставили чеченца залезть под стол и прокукарекать. И, хотя у чеченцев принято всегда защищать своих, связываться с грузинской мафией чеченские бандиты не стали.

Об этой истории узнал молодой чеченский бандит Хож-Ахмед Нухаев. Он в одиночку поехал в ресторан, где обедал грузинский мафиози, и сказал ему: «У тебя есть два варианта: или ты лезешь под стол и кукарекаешь, или будешь мертвым». Кукарекать авторитет не стал, началась стрельба, раненому Нухаеву удалось уйти, но с той поры за ним закрепилась репутация человека, который ничего не боится.

Поляк в папахе по имени Мансур

По иронии судьбы, обстоятельства моей встречи со знаменитым мафиози также походили на детективный сюжет. Как-то в 1997 году, когда де-факто Чечня была независимым государством, меня пригласил к себе в кабинет один из руководителей «Независимой газеты», где я тогда работал.

— Вот полюбуйтесь, это лидер московской чеченской группировки Хож-Ахмед Нухаев, — бросил на стол пачку фотографий заместитель главного редактора. — Сейчас он живет в Лондоне и с неким польским авантюристом Мачеем Яхимчиком пытается лоббировать строительство нефтепровода через Чечню. Не хотите к ним съездить? На контакт с Нухаевым лучше выйти через Яхимчика.

Мачей Яхимчик оказался очень колоритной фигурой. По некоторым сведениям, он — еврей, по крайней мере в молодости писал журналистское расследование о краковских евреях. Однако в начале 80-х Мачей одновременно поступил в Краковский университет и Теологическую академию. Студент-теолог принимал активное участие в борьбе против коммунистического режима в стране, был одним из лидеров «Солидарности» в Кракове.

После прихода к власти в декабре 1981 года правительства генерала Ярузельского, Яхимчик, опасаясь ареста, эмигрировал в Англию. Здесь у него появился особый интерес к истории чеченского народа и суфийскому направлению в исламе, сумевшему на практике стать мощным политическим орудием сопротивления российскому империализму. После ввода в декабре 1994 года российских войск в Чечню Яхимчик сумел организовать первое неофициальное посольство Чечни за рубежом — стал вице-президентом краковского Чеченского информационного центра. Затем он принял мусульманство в Саудовской Аравии и получил гражданство дудаевской Чечни. Свое новое имя — Мансур — он выбрал в честь знаменитого чеченского шейха, поднявшего первое крупное восстание против русских. В Лондоне Мансур Яхимчик ходил исключительно в папахе, а на вопрос, откуда он, отвечал: из Чечни.

Я позвонил новоявленному мусульманину, он говорил со мной на великолепном русском языке и очень доброжелательно. Мы договорились встретиться через несколько дней в холле одного из шикарнейших отелей Лондона, где тогда обитал Нухаев. Моих будущих интервьюеров было узнать несложно: типичный европейский интеллигент в очочках, но горской папахе — выглядел чрезвычайно комично. Рядом с ним я увидел небритого мужчину кавказской внешности с пронзительным, злым и в то же время бешеным взглядом — это и был Хож-Ахмед Нухаев.

Главное — никого не бояться

Встреча началась со скандала. Нухаев был взбешен тем, что в «Независимой газете» было опубликована статья о нефтяном проекте с фото Яхимчика, а не Нухаева.

— Что, гад, рекламу себе делаешь? — кричал мафиози, замахиваясь на поляка палкой с золотым набалдашником.

Впрочем, постепенно страсти улеглись. Нухаев в немыслимом количестве пил безалкогольное пиво по 10 фунтов за пинту («алкогольное мне, мусульманину, нельзя») и рассказывал о себе. В начале он почему-то показал мне фотографии молодой девушки, почти подростка, сидевшей в карете.

— Это моя жена на свадьбе. Ей только-только восемнадцать исполнилось, а я сорокалетний старик на ней и женился, — не без гордости рассказывал мне Хож-Ахмед.

— Физическая сила ничего не значит. Вот некоторые учат карате, бокс — а зачем?! Главное, нужно никого не бояться и всегда идти до конца. Люди это чувствуют и начинают тебя бояться.

В то же время напрямую нужно воевать только с равными! Вот, например, если тебя негры обидели, то сам с ними не дерись. Найми таких же черномазых, чтобы их убили, — учил меня житейской мудрости уголовный авторитет.

« Самая большая ошибка в моей жизни»

Интересно, что, хотя Нухаев и признавал, что в перестроечные годы сумел подчинить себе все конкурирующие в Москве преступные группировки, он не считал себя чистым уголовником.