Войны за Бога. Насилие в Библии

Как утверждал Барух Гальперн, авторы Ветхого Завета были не просто историками, но первыми историками. Они первыми стали создавать то, что мы сегодня называем историей, и этот факт имеет как светлую, так и темную стороны. К светлой стороне относится то, что мы имеем глубоко продуманные исторические нарративы, а значит, перед нами удивительные памятники древней литературы, которые содержат яркие и художественные повествования о людях и местах. Эти истории обладают такой силой, что наша культура черпает из них вдохновение и сегодня. (Один из примеров: песня Леонарда Коэна «Аллилуйя», построенная на истории царя Давида, которая стала одним из самых популярных и заметных музыкальных произведений последних тридцати лет.) Однако эти истории настолько сильны и убедительны, что последующие поколения были склонны понимать каждое их слово буквально, как отчет о реальных событиях. Если читатели неверно понимают намерения авторов, они вырывают библейские стихи и истории из контекста, который чрезвычайно важен для их понимания{344}.

Когда мы помещаем мрачные отрывки в контекст большой повествовательной и исторической традиции, мы начинаем замечать удивительные вещи. Эти тексты перестают казаться пережитками варварского прошлого, которые каким-то образом сохранились в книгах, отражающих глубокую богословскую традицию; скорее мы видим, что они отражают эту сложную традицию в момент ее расцвета. С виду эти ужасные тексты резко противоречат тому, чему учили великие еврейские пророки, а на самом деле они прямо связаны с учением этих духовных великанов.

Как пророки, так и исторические повествования изначально стремились передать одну и ту же мысль примерно тем же самым людям. Если мы себя спросим, о чем «на самом деле» говорят Книга Иисуса Навина и Второзаконие, то поймем, что их ключевой темой является нечто иное, нежели геноцид или война. Скорее эти книги со всей ясностью подчеркивают два наиважнейших принципа Библии и иудеохристианской традиции: монотеизм и принцип избранности. Они также отражают веру в то, что Бог непосредственно вмешивается в ход исторических событий и формирует или искореняет земные государства и общества — эта идея занимает центральное место и в иудаизме, и в христианстве, и в исламе. Эти книги отличаются от других более известных разделов Библии не по своим главным идеям, но лишь по тому, какие средства здесь используются для передачи этих идей{345}.

Прогресс веры

Если бы мы читали Библию как роман, начав с первой книги и продвигаясь вперед, мы ожидали бы увидеть, как нравственность и культура развиваются с течением времени. Тогда мы могли бы себе сказать, что Книга Иисуса Навина и подобные ей тексты отражают дикарское состояние общества, которое затем постепенно проникается более мудрыми взглядами Исайи и других пророков. Все начинается с примитивного кровопролития, но затем развивается нравственное сознание, так что акты насилия начинают смущать позднейшие поколения, которые пытаются как-то объяснить подобные вещи или решительно от них отказаться.

Идея о том, что Бог открывал себя человечеству постепенно, достаточно привлекательна. Да, Бог вчера, сегодня и всегда один и тот же, но его восприятие человеком менялось на протяжении тысячелетий. На каком-то этапе истории Бог велел делать такие вещи, которые казались тогдашним людям нормальными, но потом, поскольку человечество развивается и движется вперед, таковыми уже не кажутся. Многие евангелические христиане считают, что в разные исторические эпохи Бог давал разные повеления, в зависимости от типа завета, который действовал на тот момент, с его народом. Так, некогда Бог заключил завет с Ноем, затем был завет Моисея, а потом воплощение и смерть Христа ввели в действие последний завет, верность которому мы должны хранить. Согласно такой точке зрения верующие, живущие по новым заповедям, свободны от правил и принципов, которые действовали в предшествовавшие эпохи. Либеральные и прогрессивные христиане (хотя они исходят из совершенно иных предпосылок) могут с этим согласиться: эволюция и рост нравственного сознания, скажут они, в итоге позволяют верующим перерасти легалистические ограничения Библии, которые действовали в более примитивных обществах{346}.