Войны за Иисуса. Как церковь решала, во что верить

[После низложения Флавиана] его мучили так, как если бы на него напали стаи медведей и львов… Он был в одиночестве, его терзали, и уныл в нем дух его. И его передали в руки солдат, велев им скорее его увести подальше от святых мест. Его увели и, обессиленного, бросили в темницу. Он не успел прийти в себя, ожить, подышав свежим чистым воздухом, подкрепившись пищей, которая бы вернула ему силы, как его уже передали командиру, избитого и израненного, и угрожали отправить в ссылку. А он не мог перенести тяжестей пути[295].

Флавиан скончался три дня спустя. Ортодоксальные церкви считают его мучеником и святым.

В тот день заседание стало совершенно хаотичным, и здесь папский легат Иларий выкрикнул единственное слово: Contradicitur. Это был протест от лица Рима против осуждения Флавиана[296]. Но в тот момент казалось, что этот поступок ровно ничего не значит, в частности потому, что он провозгласил это страшное слово на латыни, которой здесь почти никто не понимал. С таким же успехом он мог бы произнести его в какой-нибудь церкви США сегодня. Немногие эрудированные участники собора поняли, что он сказал, но остальные просто посмотрели на него с недоумением. Но этот шаг имел важные юридические последствия. Считалось, что собор не может быть признан вселенским, если на нем не присутствует какой-то представитель папы. Но Диоскор решил, что он может не соблюдать этого правила. Сразу после своего отважного выступления Иларий, переодевшись, скрылся.

Восточный фронт

Хотя, казалось, собор уже принес достаточно разрушений, на его второй сессии 22 августа работа продолжалась и принимались новые решения. Собор низложил некоторых важнейших восточных епископов – это было стремление избавиться от всех тех, кто недостаточно возмущался Несторием. Так, были низложены Домн Антиохийский, а также Феодорит Кирский, Ива Эдесский и Ириней Тирский. А затем собор занялся друзьями и родственниками Иринея и прочими врагами, которых обвиняли в чародействе, ереси, двоеженстве и во всем, что мог породить воспаленный ум знойным средиземноморским днем. Снова были торжественно приняты «Двенадцать анафематизмов» Кирилла, решительно осуждавшие любой уклон в сторону двух природ. Были поставлены новые люди, которые должны были вводить новый александрийский порядок. Преемником Флавиана в Константинополе стал Анатолий, который никогда бы не получил этого поста, если бы не устраивал Диоскора и Евтихия. Александриец по рождению, Анатолий исполнял роль apocrisarius Диоскора, то есть его посланника при дворе. Затем Анатолий (незаконно) поставил одного из константинопольских клириков епископом Антиохии[297].

Затем собор занялся друзьями и родственниками Иринея и прочими врагами, которых обвиняли в чародействе, ереси, двоеженстве и во всем, что мог породить воспаленный ум знойным средиземноморским днем

Кроме атаки на Константинополь собор нанес удар по престолу Дорилея, так что Евсевий был низложен и заключен в тюрьму. Ему удалось оттуда убежать и добраться до Рима, где он присоединился к растущей коалиции противников собора, которую возглавлял папа Лев. Кроме того, собор повел войну против Антиохии и Эдессы, Тира и Харрана, Библа и Теллы – это звучит как заголовки справочника по историческим церквам и местам восточной части империи. В одну только епархию Кира входило восемьсот приходов. Затем Диоскор – точнее, собор, которым он командовал, – разослал свои постановления восточным церквам, требуя, чтобы они их подписали, если не хотят сделаться очередной жертвой. На Востоке эта чистка не затронула только Ювеналия Иерусалимского, который поддерживал Диоскора и был готов пойти на все, чтобы его любимая кафедра обрела статус патриархата. Второй Эфесский собор пожаловал ему этот статус, а также позволил отобрать часть территории у Антиохийской церкви[298].