Войсковая разведка

Стигис насмешливо чиркнул о стену, вызвав сноп искр. Темнота не зло, а скорее защита, способная спрятать от опасного взора. Доверившийся тьме, ставший ее другом, более защищен, чем оставшийся на свету. Свет слепит, тьма укрывает. И сразу тьма стала не такой беспросветной, стены разошлись, языки пламени заиграли на них, отражаясь солнечными зайчиками. Медленно проявился коридор, уходящий вниз — и тело гигантской змеи, стоящей в боевой стойке.

Змея была огромной: толщиной не меньше боевого метателя огня, она доставала головой до потолка, неспешно покачиваясь и непрерывно выпуская и втягивая раздвоенное жало, наблюдая за стоящим в круге света человеком пронзающим взглядом оранжевых глаз. Случайно посмотрев на вертикальные зрачки в окружении яркого огня, Ладар оцепенел: онемение расползлось по телу, оно стало ватным, мягким, голова закружилась, безвольные пальцы выпустили факел, рука опустилась… чтобы наткнуться на рукоять темного клинка. Зверь в клинке зашевелился, с удивлением глядя на хозяина — и вздыбил загривок. Огромным прыжком он метнулся в замершее, не способное сопротивляться тело — и с губ человека в ответ на змеиное шипение раздался грозный клич боевого кота.

Змея ударила быстро — превратившись в смазанный силуэт. Она двигалась быстрее обычных змей, быстрей любого гнома, человека, и даже эльфа… но не быстрей рассерженного зверя, двигающегося с быстротой и грацией горного льва. Мышцы сипала взвыли, подчиняясь приказу и выдерживая запредельные нагрузки, небытие в мышцах внезапно оказалось заполнено какой-то странной темной массой, и он отпрянул с линии броска змеи, ударив ей вслед. Два огромных когтя — блестящий стигис и темный как ночь клинок — вспороли чешуйчатую плоть, заставив змею зашипеть уже от боли, свивая вдоль всего коридора причудливые кольца — и ударить вновь. Но теперь зверь прыгнул вперед. Ни один хищник не будет сидеть в защите, ожидая чужой атаки. Темный клинок сверкнул антрацитовой молнией, вонзаясь в нижнюю челюсть и пробивая ее насквозь, чтобы пришпилить к верхней, а стигис полосовал упругое тело, деля его на части, продолжающие биться и фонтанировать кровью в узком коридоре.

На несколько долгих минут в подземельях стало тесно, жарко — и мокро. Зверь скользнул обратно в клинок — и принялся пить, пить чужую жизнь. Теперь, чувствуя, кто скрывается в глубине своенравного оружия, Ладар ощутил, как зверь лакает жизненные силы, отфыркиваясь в нетерпении, как обычная кошка, проголодавшись, лакает молоко.

Через десяток минут, когда все стихло, с трудом опустившись на ватные ноги, Ладар на ощупь нашел рукоять клинка. Аккуратно потянул его на себя. Тот с сытым звяканьем охотно отвалился от змеиного тела, усыхающего на глазах. Долго рассматривал поблескивающее в тусклом свете лезвие и с трепетом скользнул вглубь. Зверь вылизывался, сидя на груде костей.

— Почему ты не остался в моем теле, когда я не мог сопротивляться?

Насмешливый взгляд прищуренных глаз.

— Ты же член стаи. И потом, такие, как мы, убиваем хозяев, но всегда стоим на защите своей стаи.

Обхватив лобастую голову, сипал замер на несколько минут. Затем встал уже уверенней: часть жизненных сил огромной змеи перетекла в него.

— Иди. Впереди много боев. Мне понравилось охотиться на магов. А я посплю.

Зверь уронил голову на лапы, прикрыв глаза, а Ладар, вернувшись в тело, поднялся на ноги, чувствуя прилив сил, и сунул темный клинок в ножны в полной уверенности: пусть сейчас он спит, но когда потребуется — тот проснется. В конце концов, хищники никогда не спят глубоко, они всегда наготове.

Новый факел горел, освещая все расширяющийся коридор. Сипал шел все быстрей и быстрей, чувствуя: еще немного — и он увидит ослепительно-белую площадь, стены из света, всегда готовые убить неосторожного смельчака, полные внутреннего огня, и начнет смертельно опасный, завораживающий танец, позволяющий дойти до темного храма с белоснежными стенами, одиноко стоящего в центре. Вдоль единственной возможной спасительной тропы. Тропы смерти.

Стены света наконец-то раздвинулись, обнажая тьму входа. Единственное, не залитое молочной белизной место манило усталые глаза, заставляло идти напролом, но танец еще не окончен, нужно ускользнуть от еще одного языка пламени, и еще, и еще… И, наконец, как завершающий штрих непонятного пути: скользнуть под тень сияющих стен — густую, словно вобравшую всю тьму этого зала.

Гонг. Долгий, вибрирующий. Он разбил оковы сияния, заставил почувствовать тишину подземелий, холод голого тела и шершавый камень под ногами. Клок тьмы, выживший в странном, вывернутом наизнанку храме, когда единственный путь к спасению — это нить, ведущая к смерти. Близкие, но недоступные стены. Белизна ближайшей внезапно нарушается, и из нее выходит призрачная фигура.

— Ты прошел путь. Ты нашел смерть в конце пути.

— Я знаю, кто ты. — Ладар Рикс напрягся, и в руке заиграл сполохами тьмы фаербол. — Ты — не смерть. Ты — ее привратник. И наш спор еще не окончен.

Фигура насмешливо качает головой.