Войсковая разведка Красной Армии и вермахта

«В дивизии плохо обстоит дело с проверкой выполнения приказов по армии и своих. Штабные командиры дивизии, да и полка, не доходят до передовой, не знают, что там делается, в лучшем случае работники штаба дивизии доходят до КП батальона» [289].

Получив доклад из 6 А, Голиков в тот же день отреагировал приказом ее командующему генералу Харитонову, в котором отметил, что двукратное форсирование Дона отрядами венгров в дневное время, оставшееся незамеченным 219 сд и приведшее к захвату пленных, является фактом, свидетельствующим о «неудовлетворительной организации обороны рубежа реки Дон 219 СД и царящей в ней безответственности командиров боевых участков — взводов, рот, батальон»[290].

Голиков предупредил Харитонова об ответственности за недопущение противника за Дон и за безобразия, творящиеся в 219 сд. Комдив Котельников получил выговор, а командир 710 сп подполковник Савохин был арестован на пять суток. Также комфронта приказал снять с должностей и отдать под трибунал командиров взводов и рот, которые «прозевали переправу венгров, допустили внезапность атаки противника и не организовали отпор врагу»[291].

Выводы

В завершение отметим одну неизвестную составляющую этой истории — ее подтверждение документами противника. Как известно, на тот момент 6 А противостояла на Дону 2 венгерская армия, усиленная частями немецкого 24 танкового корпуса. Хотя 2 ноября вражеский разведотряд остался неопознанным, но 5 ноября во время повторной акции советской стороне удалось взять пленного, назвавшегося солдатом 32 полка. Предположим, что номер полка был указан в советских документах с ошибкой, так каку деревни Грань стояла 19 венгерская бригада из 7 корпуса, в которую входили 14 и 23 пехотные полки. Это позволяет предположить, что либо 5 ноября позиции 710 сп атаковал 23, а не 32 венгерский полк, либо пленный сказал неправду сознательно, выдумав 32 полк на допросе.

Проверить эту версию не удалось из-за отсутствия венгерских документов. То же самое можно сказать и о немцах: документы 24 тк того периода не сохранились, а документы 336 пд, находившейся северо-западнее Грани, у села Коротояк, никаких сведений о разведке 2 и 5 ноября не содержат. Поэтому гипотетически можно утверждать, что оба разведотряда были венгерскими.

Что же касается критики представителя 6 А касательно слабости обороны 219 сд, то нет ничего удивительного, что ее передний край напоминал «нитку» вдоль берега.

Войска 6 А являлись слабым звеном Воронежского фронта, так как были максимально растянуты по Дону на левом фланге фронта. К примеру, 219 сд и ее южному соседу, 127 сд, приходилось оборонять 175 км береговой зоны. Отмечая этот факт, командование Ворф 7 ноября обратилось в Ставку ВГК с просьбой укрепить этот участок хотя бы еще тремя стрелковыми дивизиями.

Отметим еще одну причину безобразий в организации службы боевого обеспечения в 6 А. 28 ноября Голиков издал приказ № 120, который вновь подтвердил наличие той же проблемы. На этот раз объектом критики командующего стала 127 сд, в которой творились безобразия, подобные 219 сд. Голиков пригрозил трибуналом командиру 127 сд полковнику Зайцеву и приказал командарму Харитонову в течение недели навести в дивизии порядок. Однако такое положение дел в соединениях Котельникова и Зайцева неудивительно. 219 и 127 сд были сформированы в первой половине 1942 г. и на фронте находились лишь несколько месяцев. Их личный состав был плохо обучен и не имел должного боевого опыта.

Можно сказать, что те же проблемы наблюдались и у других «молодых» дивизий Красной Армии, сформированных и отправленных на фронт в 1942. Таким образом, успех венгерской разведки 2 и 5 ноября был обеспечен такими факторами, как низкая дисциплина, плохая подготовка советских войск, отсутствие должного внимания командования разного уровня к происходящему на передовой и слабостью советской обороны на южном участке Воронежского фронта.

Разведпоиски 1944 года

Глава 1 246 пд: Мешок гранат и четверо пленных