Войти в одну реку, или Воспоминания архитектора

Камни эти пошли на внутренние отделки в других зданиях и при таких условиях оказались прекрасным материалом. Наши изыскания пошли дальше, до Урала, и около города Златоуст был обнаружен богатейший слой белого мрамора, который в верхних своих слоях вполне выдерживал самые энергичные опыты на замораживание после кипячения образцов в воде. Дальнейшие изыскания показали, что такими прекрасными свойствами обладают лишь камни верхних слоев, родившиеся при суровых условиях климата и уже имеющие трещины, почему при ломках не удавалось получить камни больших размеров. Более глубокие слои оказались менее устойчивыми, а образцы, добытые на большой глубине, представляли из себя нежный статуарный сорт мрамора с розовым оттенком и мелким зерном, не уступающий высшим сортам каррарского мрамора. Мы остановились на Урале, несмотря на дальность транспорта, открыли ломки и вывезли около миллиона пудов камня [38], оставив на месте несколько миллионов пудов отвалов, которые до сих пор снабжают Москву уральской мраморной крошкой для штукатурки фасадов и которые, между прочим, в 1918 и 1919 годах прибавлялись для веса в продаваемую соль. Чтобы иметь камни большого размера, как, например, архитравные[39] камни, идущие по колоннам, мы обратились в Норвегию и там получили совершенно однородный камень, с той лишь разницей, что уральский мрамор содержит большое количество железа и со временем становится бурым, а норвежский не имеет железа и остается белым или серым. Для барельефа на среднем выступе переднего фасада мы выбрали самый твердый сорт синего итальянского мрамора. Обратив внимание на мраморную облицовку Исаакиевского собора, вокруг которого многие годы передвигались коренные леса, мы узнали, что леса служат не только для ремонта трещин вследствие осадки здания, но и главным образом для починки облицовки, которая была произведена из мрамора отдельно от кладки стен и укреплена железными анкерами. Еще при постройке собора архитектора Монферрана предупреждали о непрочности железа в условиях климата Петербурга, но он сослался на пример облицовки собора Петра в Риме и остановил свой выбор на железных анкерах. Отдельные камни облицовки стали выпадать не только потому, что анкера ржавели насквозь, но и потому, что увеличение объема железа при ржавлении разрывало камни. При ремонте приходилось вынимать каждый камень облицовки, многие заменять новыми, а вместо железных анкеров вводить бронзовые. Для работ по облицовке фасадов музея были привлечены итальянские рабочие, преимущественно из Северной Италии и города Милана; это – прекрасные рабочие, которых можно встретить по всем странам земного шара. Они разделяются на чернорабочих «скарпелоно» – для простой обтески камней и мастеров «финиторы» – для вырубки капителей и орнамента. Кроме итальянцев были у нас и русские каменщики. Они работали хорошо, вырубали орнаменты по тем же шаблонам и теми же инструментами, но работа их не была такой искусной и такой живой, как у итальянцев, так же как машинная вышивка не бывает столь художественной, как ручная, и как певец любой национальности не поет так хорошо, как итальянец.

Ломка камней на уральских карьерах и все дело облицовки здания было поручено фирме Георгия Листа. Все фасадные камни были пронумерованы и размеры их были точно определены, чтобы не везти излишнего груза. Стоимость облицовки определилась в один рубль за кубическую четверть аршина, считая материал, его обделку и укладку на место. По обеим сторонам стен были построены леса во всю высоту здания, и по верху лесов передвигался по рельсам кран с лебедкой, по канату которой поднимали все камни. Гладь облицовки состояла из камней толщиною в шесть вершков для ложковых камней и в девять вершков для тычковых; таким образом, камни имели полную перевязку с кирпичной кладкой стен и, кроме того, в каждом ряду укреплялись железными анкерами, покрытыми асфальтовым лаком. Размеры швов между камнями облицовки были определены на основании осадки кирпичных стен на швах, для чего были проведены опыты при смешанном растворе, и ширина шва была определена в три тысячные сажени, или в шесть миллиметров. Толщина кирпичной кладки за мраморной облицовкой велась в полтора кирпича за тычками и в два кирпича за ложками, так что общая толщина стены получалась в три кирпича, или в восемнадцать вершков. Насколько такая толщина стен удовлетворяла тепловым условиям, я буду говорить при описании системы отопления музея. Отдельные камни для колонн соединялись кубиками из того же мрамора вместо деревянных шипов, которые употребляли греки при соединении отдельных барабанов колонн. Две дорические колонны за портиком парадного входа были сделаны из цельных камней полированного валаамского гранита с острова Валаам на Ладожском озере. Этот гранит обладает особым свойством оставаться светло-серым после полировки, тогда как все остальные сорта гранитов после полировки становятся темными.