Войти в одну реку, или Воспоминания архитектора

В 1907 году, когда я уже оставил военную службу и вышел в запас, я получил предложение принять на себя постройку дома дешевых квартир имени Г. Г. Солодовникова. Это была моя первая большая самостоятельная работа. Г. Г. Солодовников был большим московским коммерсантом, очень предприимчивым и очень скупым. Ему принадлежали Солодовниковский пассаж на Кузнецком мосту, театр на Большой Дмитровке, впоследствии Экспериментальный театр, ряд других недвижимых имуществ и много акций Нижегородско-Самарского земельного банка и Казанской железной дороги. После своей смерти он оставил своему любимому сыну несколько сот тысяч, небольшие суммы – другим родственникам, а весь капитал – в несколько десятков миллионов – пожертвовал Московской городской управе на постройку домов дешевых квартир. Душеприказчиками и распорядителями наследства были назначены три лица, среди которых был и сын – П. Г. Солодовников. Последний немедленно занял место председателя Нижегородско-Самарского земельного банка и начал выполнение воли своего отца постройкой в городе Серпухове родильного приюта и в Москве – двух домов дешевых квартир для семейных и для холостых на Второй Мещанской улице. Я был приглашен для постройки дома семейных, а другой дом одновременно строил архитектор Бардт. Я чрезвычайно был увлечен своей постройкой, разработал самые детальные рабочие чертежи и ежедневно проводил на стройке по нескольку часов. На заседаниях строительной комиссии, на которых всегда присутствовал и П. Г. Солодовников, у меня с ним часто бывали бурные прения, так как мы оба энергично отстаивали свои мнения и свою самостоятельность. Здание дешевых квартир состояло из отдельных комнат с общими односторонними светлыми коридорами, с отдельными умывальнями и кухнями, в которых были поставлены многоэтажные очелковые печи для приготовления и разогревания пищи в течение круглых суток. В первом этаже помещались контора дома, детские ясли и амбулатория с аптекой. Перед домом был большой двор с зелеными насаждениями, за домом – хозяйственные постройки, прачечная, ледники и покойницкая. При эксплуатации дома оказалось, что программа составлена слишком широко и городская управа, получив готовый и оборудованный дом, только для покрытия расходов по эксплуатации должна была сдавать комнаты по десять рублей в месяц, то есть дом, конечно, быстро заселенный, не мог служить убежищем для беднейшего населения Москвы. По окончании постройки я сдал полностью все исполнительные чертежи и самый подробный отчет, показавший всю экономичность постройки, мы расстались с Солодовниковым холодно, но я видел, что он был вполне удовлетворен моей деятельностью. Далее постройки прекратились, потому что душеприказчики получали вознаграждение в процентном отношении к капиталу, и им не было никакого расчета спешить с его реализацией. Недовольство городской управы медленным исполнением воли завещателя было «замазано» тем обстоятельством, что Солодовников пригласил городского голову Н. И. Гучкова занять место члена правления Нижегородско-Самарского банка за хорошее вознаграждение, на что тот охотно согласился. Прошло два года, и я был удивлен, когда Солодовников вызвал меня для переговоров. Я предполагал, что он намерен вести дальнейшее строительство. Но я получил другое предложение. Солодовников приглашал меня занять место члена правления при банке, и на мое возражение, что я не согласен бросить свою архитектурную деятельность, он заявил, что моя работа в банке будет занимать не более трех-четырех часов в день и остальным временем я могу располагать по своему усмотрению. После двухдневного размышления я изъявил свое согласие и поступил в банк на службу, которая продолжалась до ликвидации дел банка в 1918 году. Мне было поручено назначение ссуд по закладываемым зданиям и ведение кассы, ключи от которой всегда хранились у меня. Я приезжал в банк к десяти часам утра, открывал кассу и работал до двенадцати, затем уезжал по своим строительным делам и возвращался к трем часам дня, подписывал ордера; к четырем часам банк закрывался. За свою работу я получал жалование и наградные до двенадцати тысяч в год и по своей деятельности архитектора имел возможность быть очень разборчивым и не гоняться за постройками, выгодными в финансовом отношении, а брать лишь те, которые были мне интересны по содержанию.