Вокруг пальца – 2. Пальцем в небо

Мы пересекли холл, увенчанный высоким круглым куполом с квадратными окошками по диаметру, как в башне. Мне в глаза бросилась окантованный воздушной ковкой перил закруглённый балкон на втором этаже, куда вела массивная дубовая лестница. Джек аккуратно уложил меня на софу в огромной гостиной с диванчиками, креслами и огромными каменными вазами по углам с роскошными букетами цветов в каждой. На стенах – большие картины в тяжёлых рамах, с присущими латиноамериканской живописи крупными мазками и сочными красками: натюрморты, цветы, птицы.

На журнальном столике с львиными ножками валялось рукоделие – совсем, как у Таниной мамы – вышивка в пяльцах. Джек прогрохотал басом так, что эхо разнеслось меж белыми стенами, старинными шкафчиками-горками с витражами и резьбой – такими же, как на входных дверях:

– Бабушка!

Мне аж советский Ералаш вспомнился. «Иду, Мишенька, иду, маленький…»

Даже такого баса громовержца не хватило, чтобы покачнуть кованую люстру, свисающую с высоченного потолка на железной цепи. Кажется, её тоже не в этом веке делали, и даже не в прошлом… Из ещё одних резных дверей выбежала сухонькая, совершенно коричневокожая бабулька, ростом, наверное, с меня, в джинсах, футболке и с короткими, крашенными в насыщенный баклажан волосами. О, как чудесно! Я тут буду не одним гномом!

– Ба! – радостно бросился к ней Джек, подхватил на руки и закружил. – Привет, ба!

– Ой, разбойник! Опусти, чертёнок! Чтоб тебя, Джакобо! Весь песок из меня растрясёшь!

Джеку досталось и сухоньким кулачком, и полотенцем, и поцелуями в щёки, лоб и макушку.

– Ба, знакомься, – «чертёнок» опустил старушку на пол и подвёл ко мне. – Жена моя, Сандра!

Старушка глянула на меня, всплеснула руками так же, как мама Джека, и покачала головой:

– Ай-яй-яй, Джакобо, взял ребёнка из ясель и уронил, да? Он уронил тебя, девочка? Я знаю, он разбойник, сам всегда с шишками в детстве бегал, решил и тебя одарить. Давай ему сдачи, если что! Вот так, – бабулька шлёпнула Джека по попе, а я подумала, что за ухо она его точно не оттаскает – не дотянется.

Я засмеялась, Джек и бабулька тоже. Она сморщила гримаску и сказала:

– Зови меня Хуанита.

– Нет, зови её бабушка, – рявкнул Джек.

– Я сама решу, не умничай! – выпятила губу бабулька. – Ты, Жако, своим подчинённым будешь указывать. Я – Хуанита.

– Бабушка!

– Что вы напали на бедную девочку? Мама, Джакобо! – вновь появилась в поле моего зрения мама Джека и подала мне бокал с чем-то молочным. – Попей, доченька. Моя пина колада лучше, чем в ресторанах. Охладись с дороги. Пина коладу придумали здесь в Пуэрто-Рико!

Джек тотчас забыл о споре. Подскочил ко мне, приподнял на подушки.

– Немножко посиди, балерина, совсем чуть-чуть, а потом лежать. Я отнесу тебя в нашу спальню.

– А что же с твоей женой? – спросила бабушка. – Неужто и правда уронил?

– Врач сказал лежать, – обернулся к ней Джек. – Мы в аварию попали. Сотрясение мозга, и угроза прерывания беременности. Моей девочке только лежать, неделю минимум, а там как врач скажет.

Две женщины уставились на нас, расширив глаза, которые за секунду наполнились светом самых разных чувств. Но руками они вновь всплеснули одинаково.

– Внучечка?! Правнук?! Что же ты сразу не сказал, разбойник?! Анхелита, доченька, Джакобо, сынок! Радость-то какая! – кричали они на два голоса на английском с гортанным акцентом.

– Он любит сюрпризы, – сообщила я и пригубила сладкий напиток: кокосовые сливки, лёд и ананас – божественное сочетание! – О, как вкусно, спасибо!

Бабушка шлёпнула Джека полотенцем.

– Беречь надо жену с ребёнком, разбойник! А он, беременную, в аварию! Сколько раз говорила – не гоняй, бешеный чёрт!

– Он не виноват… – вставила я.

– Раз с тобой был, значит, виноват! – буркнула старушка, улыбнулась мне, а Джека опять огрела полотенцем от души, словно москита убила: – Жену беречь должен!

– Я знаю, ба, – посерьёзнел Джек и распрямился во весь свой богатырский рост. – И потому полагаюсь на вашу помощь. Ни одна самая дорогая медслужба не сравнится с заботой родных. Мама, бабушка, очень надеюсь на вас! Моим ангелам нужна ваша помощь. Забота. Любовь. Чтобы больше ничего не случилось! И даже, если в чём-то не сойдётесь, ни одного плохого слова, ни одного дурного взгляда, договорились? Я Сандре обязан жизнью. Она маленькая, но сердце большое, верное, чистое! Душа – кристалл. Вы сами узнаете и влюбитесь в мою Сандру, как я. Раз и навсегда! Ради меня, бабушка, мама, она сотворила не одно чудо. И пострадала из-за меня. Я признаю.

Мне стало неловко, я потянулась и коснулась его ладони.

– Не стоит, Джек…

– Стоит. – Он нежно погладил мои пальцы. – Любите её, как меня. Даже больше. Я знаю, вы умеете. Вы особенные! И берегите! Есть, от кого беречь.

В ответ обе женщины обняли его с двух сторон, а я расплакалась. Все переполошились.

– Что такое? Что, Сандра? Тебе плохо, девочка? Что-то болит?

Три пары очень разных карих глаз смотрели на меня с беспокойством и любовью.

– Ничего… – всхлипнула я. – Это я от счастья…

Как же хорошо!

* * *

А потом Джек носил меня на руках по дому-дворцу.