Вокруг пальца

— Мараваийосо ме нинья теамо, — отвечал Джек. — Теамо локаменте…

— Сумасшедший, — шептала я по-русски.

— Magical[16], — отвечал он.

Прошёл даже не час, или мне так казалось, когда, наконец, мы устали. И замерли на шкурах, оба мокрые, голые, счастливые и изнеможенные. Джек поцеловал меня в макушку и, прижав к себе тяжёлой рукой, как мальчишка любимого плюшевого медвежонка, мгновенно заснул. Пожалуй, надо было в душ. Или не надо. Разбужу? Вряд ли. Просто, наверное, не дойду. Взятая в охапку большим боссом и самым на свете любимым мужчиной, я закрыла глаза. Голова ещё кружилась, как после пьяного веселья, но это было не важно. Важно было только то, что сейчас. Сейчас Джек был рядом. Тёплый и большой. Мой. Я счастливо вздохнула и, засыпая, услышала, как в саду поёт соловей.

* * *

Солнечные лучи проникали сквозь припущенные жалюзи и щекотали мне нос. Ещё в него проникал потрясающий запах кофе, оливкового масла и жареного мяса. Что-то тихонько шкворчало. Я оторвала голову от подушки (откуда она взялась?!), выбралась из-под пледа, смутилась своей наготы и не нашла одежды. Ну, как это?! Пришлось набросить на плечи мягкий кусок ткани. Я пригладила волосы и, как пещерная женщина в пледе, пошла искать свои джинсы по дороге в ванную. Тело было ленивым и хотело снова на подушечку и в комочек.

Я вспомнила о вчерашнем и раскраснелась. Утром мы оба вполне в сознании, и как вести себя теперь? Снова быть просто ассистентом? Или влюблённой до безумия? Или уверенной роковой женщиной? Нет, последнее вряд ли получится… Интересно, как в кино красавицы просыпаются сразу с укладкой и макияжем, смотрят томно так, что мужчины сразу валятся к ногам? Нет, это не обо мне, и не о Джеке. Боже, как хотелось, чтобы всё было хорошо! И чтобы он снова назвал меня волшебной!

Как космонавт в открытое пространство, я набралась духа и шагнула в кухню, откуда доносились звуки человеческого присутствия. Говорят, можно вечно смотреть на воду, огонь и работающего человека. Нет, вечно смотреть можно на любимого мужчину в джинсах и футболке, который готовит. И умиляться… Особенно, если он — твой шеф.

Вечно не получилось. Видимо, почувствовав мой взгляд, Джек обернулся и расцвёл.

— Привет, соня!

— Привет. — Кажется, я залилась краской. — А ты не видел мою одежду?

— Видел. — И словно это его не касалось, налил из эмалированной кружки, заменяющей джезве, кофе в большую белую чашку. Поставил на рабочий стол и заявил со смехом. — Только учти, в офисе я кофе не варю!

— Ага.

Ничего не оставалось, как подойти поближе, одетой в одно одеяло. Джек деловито помешал что-то в сковороде, отложил лопаточку и схватил меня в охапку. Чмокнул в нос и заявил:

— А ты лягаешься во сне. И разговариваешь.

В его смеющихся глазах всё было просто, совсем не так, как в моей голове. А простота заразна. Потому я расслабилась и ответила, копируя его тон:

— А ты храпишь.

— Я?! — Джек возмутился. — Никто мне такого говорил!

— Тебе все льстят. Ты директор. Но я тебя пальцем потыкала, и ты храпеть перестал.

— Удивительно дерзкий ассистент мне достался! — хмыкнул он. — Маленький и наглый. Пальцем тыкает!

— Ну, — хитро улыбнулась я, — каков поп, таков и приход. — По-английски это звучало двояко: Jack is as good as his master[17]. Потому Джек вытаращился и спросил:

— И кто у меня хозяин?

— Поговорки надо знать, — хихикнула я.

— Я тебе нос откушу, — прорычал он. — Вот сейчас мясо помешаю, выключу, и откушу!

И поставил на пол, хихикающую. Происходящее казалось нереальным. Начиная со вчерашнего дня. Вот сейчас проснусь и побегу на работу, а там отчёты, звонки и стулья летают. Но шеф исполнил обещание в точности и, наклонившись, укусил меня за нос. Не больно, смешно. А потом поцеловал. Волнующе и нежно. Плед соскользнул на пол. Я снова оказалась в руках Джека, обнажённая и совсем его.

— Кажется, да… — пробормотала я, глядя в сияющие карие глаза, и обвила его шею руками.

Он подхватил меня и усадил на кухонный стол с прохладной мраморной поверхностью. Склонился. Я провела ладонью по его ещё влажным волосам и закусила губу, чтобы не застонать громко. Но зря. Всё равно пришлось… стать его основным блюдом на завтрак. И это снова случилось. Страстно, головокружительно и горячо. Только кофе остыл.

Глава 27

Коварный, он так и задумал! Моя одежда оказалась развешенной аккуратно в ванной. И после душа всё-таки был настоящий завтрак. С жареными бананами и острой телятиной в соусе!

— Это карне гисада, — гордо сказал Джек. — Пуэрториканское блюдо.

— Очень вкусно, — честно призналась я, уплетая его шедевр за обе щёки. — Я голодная, как сто тысяч волков!

— Голодная? — его глаза снова хитро блеснули.

— Просто голодная, не так, — поспешила я уточнить.

— Ну ладно, а то я подумал…

— А откуда ты знаешь пуэрториканскую кухню? И на каком языке ты ночью говорил? На испанском?

— Не слишком ли много вопросов, юная леди? Я много чего знаю, — многозначительно заявил Джек и нацепил на вилку жареный банан. — Вот приедет моя посуда, ещё не то приготовлю!