Вокруг себя был никто

Вилия, снаряжая меня в первую поездку, часто повторяла: встреча с Мастером, как чемодан. Привозишь его домой и долго распаковываешь, раскладывая каждую вещь на место.

Вот оно и вернулось к ней, любимое изречение. Отъезжающие собрали сумки, подошли к Мирзе и Абаю, под высокую руку прощаться, затем обошли вокруг комнаты, целуясь с каждым, сидящим на полу. Прижимаясь к моей щеке, Вилия шепнула:

– До скорой встречи!

То ли она намекала, что и меня быстро спровадят, то ли действительно желала встретиться и поговорить в домашней обстановке – так и осталось загадкой.

Посидели, помолчали. Абай получил новую девушку, вильнюсскую Герду и удалился с ней на свою половину. Сволочь! Мирза достал из-под одеяла две бутылки водки, схватил, не глядя, чью-то сумку у стены, вытряхнул содержимое и вложил бутылки. Потом добавил к ним пиалушку, встал и буркнул:

– Купаться пошли.

Мы вышли из ворот и двинулись по улице. Мирза шел первым, за ним, ступая след в след, остальные. Шли быстро, в направлении противоположном остановке автобуса, жара стояла на земле, пот проворно пробивал кожу и горячими струйками струился вдоль позвоночника. Куда купаться, где, и купаться ли, кто знает, какую процедуру имеет в виду Мастер ордена Менкалинанан?

Улица закончилась, дальше простирались поля, засеянные табаком. Некоторое время мы шли по обочине шоссе, а затем Мирза резко свернул в сторону и по узкой тропинке двинулся прямо через поле. Тропинка привела к небольшой купе деревьев, Мирза выбрал место в тени и уселся так, чтобы табачные кусты заслоняли нас от проезжающих по шоссе машин.

Невидимые птички пересвистывались в кроне, шелестели листья, ветерок освежал раскрасневшиеся лица. Мирза достал бутылку, ловко сорвал крышку, налил полную пиалу и выпил. Налил вторую и передал по кругу. Водка была теплой, горькой и острой, закончив бутылку, Мирза откупорил следующую и вновь пустил пиалу по кругу. Жара, чересчур легкий завтрак и теплая водка быстро сделали свое дело, я захмелела, наверное, так же, как остальные.

Мирза взял бутылки, разбил их о ствол дерева и поднялся.

– Пошли!

Мы снова выстроились в шеренгу и двинулись дальше. Меня слегка шатало, ноги цеплялись одна за другую. Тропинка закончилась и мы оказались на краю небольшой ложбины, видимо русла реки. Сейчас от нее остался ручеек, и кто-то устроил запруду, набросав веток, обломки стволов, какие-то сучья, тряпки. Перед импровизированной плотиною образовался небольшой пруд, к нему решительно направился Мирза. Подойдя к воде, он сбросил с себя одежду и с шумом рухнул.

Пруд оказался мелким, по пояс, вода желтой и мутной, но даже такое купание сулило прохладу. На берег полетела одежда: джинсы вперемешку с юбками. Наготы уже не стеснялись, утренние посиделки перед будкой отбили скромность, точно теннисный шарик ракеткой, далеко за черту привычных понятий.

Я тоже, начала было разоблачаться, как вдруг вспомнила о придуманных «месячных». Увы! Залезть в пруд означало разрушить легенду и тогда… Не-е-ет, я лучше пережду.

Впрочем, пруд уже заполнился до предела, опьяневшие от теплой водки, горячей воды и палящего солнца, «друзья» начали шалить, словно сорвавшиеся с уроков пятиклассники.

Мирза выбрался из воды и во всеоружии наготы подошел ко мне, уселся рядышком.

– Кровь много идет? – спросил он заботливо.

Я кивнула.

– Пройдет. Один день, еще один и пройдет. Гамнат качать тебя хотел, – Мирза хитро прищурился, – а я не разрешай. Юнона обидится. Хороший женщин Юнона?

– Очень хорошая.

– Хочешь Юнона качать?

– Нет. Я женщин не качаю. Я и с мужчинами не очень. Я вообще не по этой части. Только у вас распустилась.

– Кровь кончай, найдем тебе подходящий пара. Свадьба сделаем. Хочешь за Толик? Замуж хочешь?

– Не хочу.

– Почему не хочешь? Хороший Толик.

– Я за Абая хочу. Выдай меня замуж за Абая.

– Абай нельзя. Абай секретный.

– Почему нельзя? Почему за кого хочу нельзя, а за кого не хочу можно?!

– Опять правда искать? Нет правда, Танюша. В мире нет правда. У меня есть. Меня слушай.

– Я и слушаю. Я и прошу – выдай меня замуж за Абая.

– Нет, – Мирза отрицательно покачал указательным пальцем. – Он больной.

– Абай больной?

– Больной. Голова у него больной. Нельзя тебе с ним.

«Друзья» вылезли из пруда и обступили нас. Прямо напротив моего лица закачались мечи, вперемежку с треугольными щитами. Я поспешно поднялась.

– Быстро одеваться, – приказал Мирза. – На автобус поедем. На святой место поедем. Если хорошо молится на святой место – бараку получать можно.

Всю обратную дорогу я размышляла, почему Мирза принял на веру мое вранье. В тесноте нашего общежития, полной открытости туалетных дел, умывания, спанья вповалку, даже обыкновенный человек легко мог вычислить обман. А Мирза, Мастер, перебирающий нити, ведущие от души ученика в Космос, как он не заметил отсутствия «месячных»? Не мог не заметить! Значит, принял игру, согласился, понял! Понял или, опережая на шаг, подготовил ответ?

Размышления мои закончились ничем, но скоро, очень скоро, картина прояснилась, и я в полной мере смогла оценить отклик Мастера. Суровый отклик.