Вокзал мёртвых душ. Том 1. Пустой вокзал

Задача выглядела простой, но никак не поддавалась – никто из тех, с кем говорила Жозефина, выводить её на Кулга Арна, как звали эту шишку, не хотел. К концу недели крепость всё же была взята, и Жозефина внесла переговоры в расписание Баттлера, – а в награду получила от Гудкайнда кипу каких-то производственных графиков, которые ей, по словам секретаря, нужно было пока «просто осмыслить». Графики осмыслению не поддавались. Жозефина никогда не наблюдала у себя склонности к математике и тем более к экономике. Однако она прилежно загружала себе голову полученной информацией, пока в конце недели не пришёл вызов от Баттлера. Ей снова предписывалось явиться в пентхаус. Вечером.

Жозефина собиралась на эту встречу как на Голгофу. Она сама не знала, боится её или ждёт. Знала точно только одно – к тому времени, когда лифт поднимется на 113 этаж – сердце её, скорее всего, уже разобьётся в лепёшку.

***

Сразу же по возвращению на Асторию Баттлер приказал усилить наблюдение за Жозефиной. Он не мог объяснить себе это чувство, но ему беспрестанно казалось, что стоит Жозефине получить такую возможность – она сбежит в соседнюю галактику.

Следовало признать, что причины у Жозефины были. Баттлер никогда не отличался мягкостью нрава, но последняя вспышка превзошла всё, что происходило с ним за все послевоенные годы. Даже Дэзирэ не удавалось довести его до такой ярости, когда руки делают своё дело не советуясь с головой.

Жозефине хватило на это всего одной недели.

И именно поэтому Баттлер не мог позволить себе потерять Жозефину сейчас.

Жозефина казалась настолько хрупкой и ценной, что к ней нельзя было прикасаться руками. Даже и сам он испытывал некоторый трепет, когда касался её белоснежных, идеально ухоженных пальцев. О том же, что Жозефину могут трогать чьи-то чужие руки, Баттлер не мог и думать. Тем более о том, что Жозефина будет улыбаться кому-то другому так, как не улыбается ему самому.

Баттлер отлично осознавал, что отношения у них – если это можно назвать отношениями – не сложились. И тем не менее для него это ничего не меняло. Он хотел просто видеть Жозефину рядом – пусть злословящую и холодную, но рядом. Любое помещение, где находилась Арманд, для Баттлера приобретало новую наполненность, новый запах и цвет. Рядом с Жозефиной всё было настоящим, без Жозефины – серым и пустым.

И всё же подходить к Жозефине сейчас – как ни тяжело было признаться в этом даже самому себе – Рон попросту не решался. Он каждый день проходил мимо стола Арманд, оставляя ей маленький, ничего не значащий подарок, и заглядывал в глаза, выискивая там хоть капельку тепла.

Арманд была идеальна, как хрустальная ваза, её грани искрились на солнце, и в глазах был абсолютный холод. Раз за разом рука Жозефины медленно и грациозно подползала к подарку и без особого интереса убирала его в стол.

– Благодарю, – говорила она и опускала глаза к бумагам.

Только раз обычный ритуал был нарушен, и к одному единственному слову благодарности Арманд прибавила ещё одно:

– Зачем?

Баттлер лишь поджал губы. Что он мог сказать? Что ему безумно стыдно? Что он хочет получить второй шанс?

Ни о каком втором шансе не может идти и речи – это он отлично понимал. Жозефина – его сотрудник. Всё, что может быть между ними, она будет делать по своему рабочему графику. Он, Рон, сам определил этот порядок, и теперь его было бесполезно менять. Он мог только брать уже оплаченную покупку или оставить её на прилавке. О том, чтобы вовсе отказаться от контракта, и речи быть не могло – во-первых, Жозефине нужны были деньги, и Баттлер это отлично знал. На самом деле ей было нужно куда больше, чем было записано в её окладе. Гудкайнд в конце концов подал Баттлеру полный список всех долгов Жозефины, расценки и прогнозы лечения сестры, и даже список примерных ежедневных трат. Жозефина почти все деньги отправила сестре и сама теперь перебивалась с хлеба на воду, а ведь ей нужно было устраиваться в чужом городе. Кое-что Баттлер смог впихнуть ей под видом денег на «производственные нужды», но как подойти к остальному – пока не знал. Умом он понимал, что крупные финансовые вложения в Арманд были преждевременными. Опыт с Дэзире отлично показал, к чему приводят подобные вещи. Сердце верить разуму отказывалось, и требовало немедленно отдать за Арманд все долги, упаковать её в золотую обёртку, обвязать бантиком и никуда не выпускать. Самым обидным было то, что разум предательски поддакивал – по твёрдому убеждению Баттлера деньги были нужны для того, чтобы их тратить на что-то приятное, а самым приятным, что у него было, оказалась Арманд.