Вокзал "Техас - Луизиана"

Как-то раз, когда Твен сидел на лавочке у дома и пытался написать портрет мамы, он увидел проходящую мимо женщину, которая бегло посмотрела не него и отвернулась. Он видел её первый раз за то время, что жил у Майкла. Женщина прошла мимо дома и завернула за угол, больше не обернувшись. Что-то было в её взгляде такое, что заставило сердце Твена забиться сильнее. Он вскочил со скамейки так, что белый лист, на котором были нарисованы только серые глаза, упал на землю, и побежал за женщиной — он пытался догнать её, сам не зная зачем. Но добежав до поворота, понял, что та исчезла, будто её и не было.

— Может быть, это было привидение, — задумчиво сказал Твен и побрёл обратно к домику Майкла.

Когда он подошёл, старик сидел на лавочке и смотрел на рисунок. Он закивал и улыбнулся.

— Не похоже? — спросил Твен, садясь рядом на скамейку.

— Очень похоже, ты молодец. Только сделай их немного грустными, я запомнил её такой, когда видел последний раз.

— Майкл, расскажи мне, как это было.

— Да рассказывать-то особо нечего… Это был день, когда тебе с братом приспичило родиться, несмотря ни на что. На улице шёл сильный дождь, и твоя мама вышла из дома, чтобы попробовать добраться до больницы. Ну а я волей случая оказался совсем рядом с домом твоей мамы и помог ей. Довёз до больницы на своей машине и больше не видел.

— И что, ты не запомнил, как выглядела моя мама? — удивлённо спросил Твен.

— Да какое там… Было темно, и дождь лил не переставая, так что ничего не было видно на расстоянии вытянутой руки. Пока мы ехали, она всё плакала и плакала. И периодически кричала: видно, боли были ужасные. Я оставил её в больнице, а сам поехал домой. Вот и вся история.

— Это всё?

— Да, мой милый, поэтому я и говорю: сделай глаза немного печальнее, всё остальное со временем дорисуешь. Ведь глаза — это твоя душа, всё с них начинается. Понял меня? — Майкл приобнял мальчика, чтобы тот не расстраивался.

— Майкл, ты знаешь, я так скучаю по Марку и Красавчику. Можно мне вернуться к ним?

— Конечно, можно, я же не держу тебя здесь. Но твоё обещание, данное брату — ты не забыл про него?

— Нет, не забыл, я должен нарисовать портрет матери. Но я не могу. Кроме глаз и волос, — Твен вздохнул и опустил голову на грудь, — у меня ничего нет.

— Не говори, что не можешь. Человеческие возможности поистине бескрайни. Ты всё можешь! Ну-ка, повтори это.

Твен посмотрел недоумённо на Майкла, но всё-таки сказал:

— Я всё могу!

— Правильно, почаще это говори, и тогда тебе будут под силу любые испытания. Скажи ещё раз, только в этот раз погромче и поуверенней.

— Я ВСЁ МОГУ! — крикнул Твен так, что сам испугался собственного крика, и засмеялся.

— Вот теперь ты молодец. Давай заключим с тобой сделку: если ты за месяц не сможешь написать портрет матери, я тебе помогу. А как — узнаешь через месяц.

— Договорились.

Мужчина и мальчик пожали друг другу руки и пошли домой.

В течение следующего месяца Твен помогал Майклу по хозяйству, а в субботу и воскресенье старался написать портрет. Сидя на лавочке у дома, он смотрел на улицу, на проходивших мимо людей и пытался считывать информацию с их лиц. Вот этот человек идёт и хмурится, бубня себе под нос что-то невразумительное. А вот две женщины прошли, смеясь над какой-то шуткой. С каждого прошедшего человека, хоть их и было не так много, он старался запомнить какую-нибудь важную деталь и сохранить в памяти.

В последнюю субботу месяца солнце плавно перешагнуло экватор, стремясь на покой, и в воздухе ещё висел лёгкий аромат тёплого осеннего дня. И тут появилась она. Твен сразу её узнал по глазам. Женщина обернулась посмотреть на мальчика и остановилась на мгновение.

— Постойте! — закричал Твен и бросился к женщине сломя голову.

Она опешила от такого порыва и повернулась, чтобы уйти, но не успела. Мальчик вырос перед ней как столб и стал смотреть на неё не отрываясь. Женщина смутилась, но мягко улыбнулась мальчику, который слегка напугал её таким внезапным напором.

— Можно я на вас посмотрю? Просто у вас такие глаза. Они такие же… как у моей мамы, наверное. Они серые. А как вас зовут? — спросил Твен, смотря в упор на женщину, запоминая её. На ней был белый платок, который покрывал всю голову и плечи. Платье нежно-голубого цвета чуть ниже колен скрывало стройные ноги. Туфли на маленьком каблучке были в тон платью, хотя, возможно, это было сделано случайно за неимением другой обуви. — Меня — Твен Браун, — улыбнулся мальчик и протянул женщине ручонку, заляпанную краской. Она улыбнулась и протянула свою руку в ответ.

— Я знаю твоё имя, но мне уже пора, — и, нежно высвободив руку, женщина стала удаляться, пока совсем не исчезла из вида.

— Теперь-то я точно знаю, как могла бы выглядеть моя мама! — восторженно произнёс Твен, направляясь к дому, чтобы до конца дописать картину. Он выполнит просьбу брата, как и обещал, и скоро вернётся к нему с портретом матери!

Глава 21. Встреча Марка и Твена

1997 год, Новый Орлеан, штат Луизиана