Вокзал "Техас - Луизиана"

— Но, Твен, ты же понимаешь, что моя оценка будет субъективной, оценивать тебя трезво не в моих силах. Всё, что ты малюешь, мне нравится. Так что можно сразу сказать: выставке быть!

— Хорошо, хорошо. Ты просто тогда посоветуешь, какие картины мы выставим.

— Вот это запросто. Показывай дорогу, где находится твоя гостиница. А ещё я перекусил бы чем-нибудь. Давай зайдём вон в то кафе — там подают отличные стейки и отменное вино! Мой знакомый шеф-повар как раз там сегодня работает.

Истории братьев о прошедшем годе, в котором они существовали отдельно друг от друга, плавно перетекали из уст в уста под искусно прожаренное мясо и бутылочку красного терпкого вина.

— Я всё-таки очень рад, что ты вернулся, брат, — говорил Марк Твену, смотря ему в глаза. — Ты не представляешь, как мне было одиноко здесь без тебя.

— Я тоже по тебе скучал и понимаю все твои чувства. Но этот год нужен был нам обоим. Благодаря ему мы наконец-то поняли, кто мы есть на самом деле.

— И кто же мы?

— Ну, про себя могу точно сказать, что теперь я состоялся как художник. И жизни своей не представляю без картин. В них частица моего сердца и столько вложено души, что, если с ними что-то случится, я буду мертвее мёртвых.

— Не понял, а что с ними может случиться?

— Откуда я знаю? Я так говорю. Просто мне страшно за них. Вдруг их украдут или я их потеряю?

— Так, давай успокоимся. Ты же не Леонардо да Винчи, чтобы твои картины красть, правильно? — Марк улыбнулся Твену, надеясь, что тот посмеётся над его шуткой. Но брат сидел с серьёзным лицом, не понимая, что здесь весёлого.

— Не да Винчи! Но они тоже ценные, по крайней мере, для меня! — с обидой произнёс Твен.

— Всё, перестань нагнетать, ничего с ними не случится. Сейчас мы пойдём в гостиницу, заберём картины и на такси отвезём их ко мне домой.

— На такси, ты сказал? — усмехнулся Твен. — Ты сейчас серьёзно?

— А в чём дело? Их много у тебя? Сколько?

— Много, часть картин в рамках. А часть ещё не оформлена. В любом случае, их более чем достаточно, и я не уверен, что они поместятся в такси.

— Ого, я смотрю, ты хорошо подготовился. Чувствую, это будет фурор! — Марк обхватил брата за шею.

Наконец они вышли из кафе и направились прямиком к гостинице Твена.

— Всё, это последняя, — Твен внёс запечатанную картину в квартиру брата и поставил с остальными в отдельный угол. Марк специально освободил место для работ брата. Сам он сидел на диване, откинув голову на спинку, и смотрел в потолок.

— О чём ты думаешь, Марк?

— Ни о чём, я просто устал. Обустраивайся, а я пойду посплю. Я так вымотался.

— Но как же? Ты даже не посмотришь ни на одну из моих картин? Ты же так хотел...

— Давай потом, я и вправду что-то утомился, сил совсем нет. Только не обижайся, хорошо?

— Всё нормально. Спасибо ещё раз, что разрешил пожить у тебя.

— Мы же братья, никогда об этом не забывай! — и Марк удалился в свою комнату, оставив Твена одного разбирать картины.

Спустя два месяца, после многочисленных переговоров и встреч, Твену разрешили выставляться с работами: организаторы выставки решили дать ещё один шанс Твену. Он был счастлив, что наконец-то покажет картины миру.

Оставалась неделя до выставки, и братья решили отвезти картины в художественную галерею на Джексон-сквер, чтобы из всех написанных работ выбрать самые достойные. Это было непросто: картин было не так много, но, по расчётам Твена, на одну экспозицию хватало. Организатор, посмотрев его работы, дал добро на все полотна.

Художественная галерея располагалась в старой просторной усадьбе времён эпохи «сахарных королей Луизианы». Усадьба находилась в живописном парке с пальмами, дубами и магнолиями. Невероятно красивое место для экспозиции молодого художника, который хочет показать миру свою любовь через картины, написанные в горах!

— Какое чудесное место! Ты не находишь, Марк? — спросил Твен, обходя усадьбу со всех сторон.

— Просто замечательное место я нашёл, чтобы устроить здесь выставку. Оно нам подходит исключительно!

— Да, полностью с тобой согласен. Давай зайдём в дом и посмотрим, как там внутри.

Марк и Твен попали в большой холл, в котором всегда встречали гостей — раньше, когда в этой усадьбе жили хозяева, и сейчас, когда дом стал художественной галереей. Братья начали осматривать пространство, в котором когда-то жили основатели Нового Орлеана. Они были хозяевами этого города, поэтому в доме было всё на высшем уровне.

На первом этаже располагалась внушительных размеров светлая гостиная. Она-то и должна будет использоваться как зал для картин. В конце комнаты был установлен камин, который будет пылать во время работы выставки. На французских окнах, которые открывали чудесный вид на парк, висели тяжёлые портьеры мягкого терракотового цвета. Потолок украшала массивная многоярусная люстра в стиле барокко: бра были сделаны из хрусталя, а каркас — из золота, что добавляло особой претенциозности и величия.