Вокзал "Техас - Луизиана"

Он сразу же шёл в душ — это был третий будильник, самый действенный, после которого Марк сразу просыпался и чувствовал себя готовым к новому дню. Затем завтрак — яичница, жареный бекон, тосты с джемом и чёрный кофе. Всё как обычно, кроме одного: вот уже неделю он был один, без брата и не знал, где тот находится. И жив ли Твен?

Марк включил телевизор, чтобы послушать новости — вдруг там скажут что-то новое о брате? Раньше телевизор заменял зеркало, в которое он иногда смотрелся, чтобы не идти в ванную.

Картинка в телевизоре ожила, и женский голос начал рассказывать, что происходит в стране и мире.

— …прошла неделя с той страшной ночи, когда сгорела старинная усадьба, в которой должна была пройти художественная выставка талантливого молодого художника Твена Брауна. Нам удалось выяснить, что усадьба сгорела в результате удара молнии. Хозяин усадьбы, мистер Клейборн, как оказалось, в ту самую ночь вернулся домой, никого не предупредив, и попытался включить свет в доме. Из-за того, что проводка оказалось старой и неисправной, случилось непоправимое: мистера Клейборна убило током. В это же время в дом попала молния, и он вспыхнул, как спичка, и моментально сгорел. Останки мистера Клейборна были найдены и опознаны благодаря судебно-медицинской экспертизе. Сейчас на месте трагедии работы прекращены. Оставайтесь с нами…

Марк схватил куртку и выбежал из дома. У него возникла одна мысль, и он хотел её проверить. Мужчина прочесал весь город, кроме одного места. Если Твена там нет, значит, его и в городе тоже нет.

На улице светило яркое солнце, и этот славный городок вовсю купался в тёплых лучах, не давая остывать земле даже ночами. Поэтому спать на улице было не холодно, если бы кто-то этого захотел — так думал Марк. Через несколько недель начнётся зима, и ночевать на улице будет уже нельзя, значит, нужно найти Твена раньше, чем тот умрёт от охлаждения.

Когда Марк приблизился к парку неподалёку с Джексон-сквер, у него учащённо забилось сердце. Он увидел вдалеке Твена, тот сидел на траве рядом с когда-то стоявшим домом, от которого сейчас осталась лишь груда пепла. Марк боялся спугнуть брата и поэтому очень медленно, не торопясь, начал приближаться. Твен не оглядывался, а просто сидел у пепелища, перебирая пепел в руках.

Марк подошёл к Твену и сел рядом.

— Ну что, брат, как у тебя дела? — спросил он обеспокоенно.

— Ты знаешь, я наконец-то нашёл свои картины. Они вот здесь, среди этого пепла. Вот здесь, если поискать, можно найти всё, что только захочешь.

— И что, всё нашёл?

— Да, вот смотри: я их отложил, чтобы они снова не сгорели.

— Где отложил? – удивлённо спросил Марк, осматривая пространство вокруг и ничего не находя.

— Ну вот же, рядом с тобой лежат. Осторожно, не сядь на них, я их еле-еле отыскал здесь. Тут столько пепла, как будто сгорел не один дом, а целый квартал, — Твен засмеялся своей шутке, смотря мимо Марка.

Тот посмотрел в глаза брата, пытаясь понять, шутит он или нет. Взгляд Твена обрёл серьёзность, и он опять стал смотреть вдаль, раскачиваясь под какой-то собственный ритм.

— Твен, я искал тебя целую неделю по всему городу, волновался очень! Ты где был всё это время?

— Я искал свои картины. Я чувствовал, что они не сгорели, я это просто знал. И нашёл. Марк, давай устроим выставку? Только в этот раз не будем устраивать её в доме, а устроим прямо тут в парке, на свежем воздухе. Я боюсь их снова потерять, они словно мои дети.

Марк сидел и не понимал, что происходит. От нахлынувшей тревоги его начало трясти, как с похмелья. Неужели брат сошёл с ума, и он потерял его навсегда?

— Твен, брат, скажи мне только правду: ты пил сегодня? — обеспокоенно спросил Марк, надеясь на то, что брат сейчас кивнёт или скажет: «Да, немного пригубил, а что мне остаётся?»

— О чём ты говоришь? Уилл же запрещает пить алкоголь, иначе нам влетит от него. У тебя, наверное, до сих пор рубцы не зажили после того случая. Дай-ка посмотрю.

— Твен, ты что? Какой Уилл, какие рубцы? Столько лет прошло с тех пор! Что с тобой, брат? — голос у Марка сорвался, и он начал кашлять, чтобы его восстановить. Слёзы предательски подступили, и он закрыл глаза рукавом куртки. — Ты знаешь, Твен, а мне мама на днях снилась! Говорила, что любит нас очень и что скоро всё закончится.

— Что закончится?

— Я не знаю, ты же у нас самый умный, вот и скажи мне.

— Я вот думаю, хватит ли нам картин, которые я отложил, чтобы организовать выставку?

Марк посмотрел на раскачивающегося Твена и встал, понимая, что нужно что-то с этим делать.

— Пойдём, брат, нам нужно в больницу. Вставай, вставай, нас уже ждут там.

— Ты заболел? — Твен неохотно встал с травы и отсутствующим взглядом посмотрел на Марка.

— Да, немного. Пойдём, брат. Тут недалеко.