Вокзал "Техас - Луизиана"

Старый дом вспыхнул как спичка, неся с собой ужас и жар на потеху дьяволу. Перегородки одна за другой начали падать, хороня под собой величественные гобелены и картины известных мастеров, висевшие в закрытых комнатах. Антикварная мебель горела словно бумага, ничего не оставляя после себя, кроме пепла. Огонь быстро подбирался к залу, в котором висели картины молодого художника Твена Брауна, но и их щадить он не стал. Языки пламени облизывали масляные картины, поглощая их с невиданной жадностью. Пейзажи, написанные талантливым художником, становились ничем для всех и горькими воспоминаниями для одного.

Когда приехали пожарные, было уже слишком поздно что-то тушить. От некогда величественного дома осталось только чёрное пепелище, которое тихо шипело под моросящим дождиком. Вот так за несколько часов, этот проклятый дом уничтожил не только картины талантливых художников, но и погубил как минимум две жизни. Одну — человека, который был достаточно старым и жестоким, чтобы сожалеть о ней. А вторую — жизнь художника, которую после этого ужасного случая с трудом можно будет назвать лёгкой и счастливой.

Утром в квартире братьев раздался телефонный звонок, не предвещавший ничего хорошего. Обычно Марку звонили или с работы, или из полиции. Поэтому чаще всего он не брал трубку, и срабатывал автоответчик. Когда зазвонил телефон, братья завтракали и обсуждали планы на день. Послезавтра должна была открыться выставка, и они были воодушевлены этим событием.

— Всё нормально, сиди спокойно. Это, наверное, с работы звонят, — сообщил брат Твену.

После нескольких звонков включился автоответчик, и голос из телефона буквально разорвал тишину, стоявшую в квартире:

— Марк, Марк, возьми трубку! Ты дома? Ты новости видел? Включи чёртов телевизор! Да возьми же ты трубку!

Марк вскочил со стула как ошпаренный и схватил телефон, одновременно активно кивая брату на телевизор, чтобы тот его включил.

— Я слушаю, я дома, что случилось? Мать твою…. Да… да, включил, включил!

Картинка в телевизоре ожила, и приятный женский голос разлился по квартире:

— …как нам стало известно, усадьба, в которой должна была проходить художественная выставка, находившаяся недалеко от Джексон-сквер, принадлежала мистеру Клейборну. С ним сейчас пытаются связаться. Как вы видите, у меня за спиной не осталось абсолютно ничего от некогда шикарного дома, построенного в позапрошлом веке. Этой ночью он сгорел дотла. Что стало причиной пожара, выясняют эксперты. Мы следим за сложившейся ситуацией. Оставайтесь с нами, и вы будете в курсе событий.

Марк выключил телевизор, взглянул на брата и не узнал человека, стоящего рядом с собой. Наверное, труп перед погребением в землю смотрелся бы лучше — настолько он ужасно выглядел.

— Твен, Твен, братишка, спокойно! Присядь на стул. Я сейчас воды принесу.

— Марк, я что-то не понял ничего. Усадьба что, сгорела?

— Да, сгорела. Прости, брат, это моя вина. Это я нашёл эту галерею для твоих картин.

— А где мои картины? Я хочу увидеть свои картины! Дай мне мои КАРТИНЫ! — Твен перешёл на крик, даже не пытаясь совладать со своими чувствами.

— Твен, тише, тише. На вот выпей воды, — Марк протянул брату стакан. Но тот резко отмахнул от себя ёмкость, она полетела на пол и разбилась.

— Сам пей свою воду! — зло прошипел Твен. — Верни мне мои картины!

— Где я тебе их возьму, они же сгорели! Успокойся, я тебя прошу!

— Ты не понимаешь, как мне жить теперь? В этих картинах была моя жизнь! МОЯ ЖИЗНЬ! — Твен оттолкнул брата и выбежал из квартиры.

Весь день Марк не выходил из дома, чтобы не пропустить возвращение брата. Он общался по телефону с организатором выставки, но тот ничего утешительного не сказал. Все картины Твена сгорели, но так как их успели застраховать на небольшую сумму, Твен получит её в ближайшее время. Вряд ли, конечно, эта сумма облегчит ему жизнь.

К вечеру Твен так и не появился, и Марк вышел из дома, чтобы попробовать отыскать брата. Но все попытки оказались безуспешными. Он бродил по тем местам, где они часто бывали, но Твена там не было. Он даже сходил в базилику Сент-Луи, в которой когда-то венчались их родители, когда жили в Новом Орлеане. Но и там не нашёл брата.

Поздно ночью Марк решил вернуться домой и лечь спать. С утра он собирался продолжить поиски, так как не хотел сдаваться и терять брата снова, как это было год назад. «Только бы он не совершил никаких глупостей, — думал Марк, лёжа в кровати. — Ах, бедный, бедный Твен, где же ты сейчас, братишка?»

Утро для Марка всегда начиналось одинаково. Когда звенел будильник, он его выключал и переворачивался на другой бок, посильнее натягивал одеяло на голову, оставляя место только для носа. Через некоторое время звенел второй будильник, предупреждая о том, что лучше всё-таки встать, иначе будет поздно. Обычно Марк слушался второго будильника и поднимался, как бы ни хотелось спать.