Вокзал "Техас - Луизиана"

Братья стояли рядом с калиткой и не решались войти. Столько лет прошло с тех пор, когда они последний раз были здесь, но до сих пор живо помнят, что каждый раз, входя в этот дом, опасались кнута Уилла. Сейчас всё было по-другому, они были другими, и теперь было уже не страшно. Нужно было покончить со своими страхами прямо здесь и сейчас!

Постучавшись в дверь, братья остались ждать, когда откроют. Настроение было странное: с одной стороны, было страшно впустить в свою жизнь тяжёлые воспоминания о детстве, с другой — не терпелось войти и высказать Уиллу Брауну всё, что накипело в душе. Твен чувствовал, что Марку плохо, что ему не терпится увидеть Уилла и набить тому морду. Злость кипела внутри брата и отражалась в глазах.

— Спокойно, брат, спокойно. Веди себя нормально. Что ты опять разнервничался?

— Я больше не могу ждать. Когда уже нам откроют эту чёртову дверь! — крикнул в воздух Марк.

Они услышали приближение шагов и напряглись. Вдруг дверь открылась, и из дома вышел пожилой мужчина, совсем не похожий на Уилла Брауна. Хотя прошло столько лет — он мог и измениться.

— Мистер Браун? — спросил озадаченно Марк.

— Кто вы такие, молодые люди, и чем я могу вам помочь? — не услышав вопроса, поприветствовал братьев мужчина.

— Нас зовут Марк и Твен Брауны. Мы ищем Уилла Брауна, он жил здесь много лет назад со своей женой Тиной… и с нами.

— Так-так-так... Да, помню его. Он жил здесь до того, как я сюда въехал. Но это было года два назад. С тех пор я не видел его и не знаю, где он сейчас находится. Молодые люди, проходите в дом, не стойте на пороге, я живу один, и ко мне редко заходят гости. Так что уж уважьте старика, уделите мне немного вашего внимания.

Братья посмотрели друг на друга, улыбнулись мужчине и вошли в дом. Как только открылась дверь, они сразу же поняли, что вернулись в своё тяжёлое и такое далёкое детство. В доме как будто ничего не изменилось. Вот только вчера они бегали по этой лестнице, которая вела в комнаты мальчиков. А на кухне возилась Тина, готовя обед на всю семью и громко крича, что скоро за стол. А если чуть задержишься в комнате, тут же ворвётся Уилл и спустит с лестницы за то, что не слышал слов Тины. Братья одновременно подняли голову вверх и замерли. Они вспомнили о том, что когда-то они просидели не одну ночь на чердаке. Этот страх из детства сейчас казался таким смешным и забавным, что каждый рассмеялся, поняв, о чём думает другой.

Старик смотрел на братьев изумлённо, боясь вымолвить слово. Он понимал, что они сейчас находятся не здесь, а в своём детстве, которое прошло в этом доме. И лучше им дать время прийти в себя. Потому что это чрезвычайно волнительно возвращаться туда, где были твои самые лучшие или худшие годы. Старик улыбнулся самому себе и пошёл на кухню поставить чайник. Выпить чаю с ребятами и поговорить о жизни было бы приятно, ведь такое случалось с ним последнее время крайне редко.

Братья спросили разрешения у старика подняться, так как там была их комната, и, возможно, какие-то вещи до сих пор дожидались своих хозяев. Поднимаясь по лестнице, они касались перил, и воспоминания то и дело врывались в головы, вызывая разные эмоции. Запахи, цвета, ощущения — всё было так знакомо, что непроизвольно вызывало спазмы в горле. Твен старался запомнить эти ощущения, чтобы потом передать на своих картинах. Марк же старался не думать об этом и просто вычёркивал воспоминания, так как они причиняли ему боль.

Войдя в свою комнату, в которой прожили большую часть детской жизни, братья не поверили своим глазам. Все их вещи так и остались нетронутыми. Как будто старик только вчера въехал в этот дом. Почему он ничего отсюда не убрал, не вычистил, наконец, не закрыл эту комнату как ненужную? Это было уже неважно! Важно то, что они снова очутились в том времени, когда уезжали из этого дома и города впопыхах. Марк сел на свою кровать, а Твен — на свою. Всё было настолько необычно и странно, что не хотелось не только думать об этом, но даже говорить.

Спустившись со второго этажа через некоторое время, братья пошли на кухню, где ждал старик. Чай наполнял ароматами всё пространство, освобождая голову от посторонних мыслей. Здесь было так хорошо и уютно, что хотелось остаться подольше.

— Скажите, мистер, почему вы ничего здесь не поменяли, когда въехали сюда? Тут всё так же, как и много лет назад, когда мы уезжали отсюда.

— Я не сторонник перемен, мне хорошо и так. Вот моя покойная жена, она любила переставлять мебель, постоянно затевала ремонт в нашем бывшем доме. Покоя не было от её творчества!

— Я нашёл в нашей бывшей комнате портрет, который когда-то написал, — произнёс Твен, показывая листок старику. — Он для нас очень важен — можно мы его с собой заберём? На нём написана наша мама.

— Конечно, конечно. Можно посмотреть? Какая красивая женщина… — старик погладил рисунок рукой, будто ничего не видел, а ощущал портрет подушечками пальцев.

— Да, красивая. Мы ищем её и надеемся, что она жива.

— Как зовут вашу маму?

— Лилия Джонс.